Разлом. Белый и красный террор

Действительно, хаос в России прошел через две революции и Гражданскую войну, чтобы вылиться в гибкую форму новой государственности, приведшей со временем к образованию в 1922 году второй в мире сверхдержавы в годы правления Сталина — Советского Союза.

Надо отметить, что Запад всегда смотрел на Россию враждебно, называя ее азиатчиной, ордой и степью. Александр Блок в антивоенном стихотворении «Скифы» 1918 года называл Россию переходным мостиком между Западом и Востоком, поскольку она всегда смягчала противоречия и налаживала отношения между этими двумя мирами:

Мы, как послушные холопы,
Держали щит меж двух враждебных рас —
Монголов и Европы.

Именно поэтому к России нужно относиться с уважением и почитанием, иначе может разразиться мировая катастрофа. Блок был уверен, если на Россию пойдут враги с агрессией, она даст настоящий отпор.

Но Запад твердил другое. Еще в 80-е годы XIX века креатура Бисмарка Э. Гартман, выступая с программой германской политики на Востоке, доказывал, что все политические, экономические и культурные задачи России лежат не в Европе, а в Азии. Он же в связи с этим предлагал европейскую часть оторвать от России и создать в ходе ее раздела два королевства: «Балтийское королевство» — на территориях, лежащих к западу от Москвы и прилегающих к Балтийскому морю, и «Киевское королевство» — на территориях юго-запада России с Украиной и Крымом. По его мнению, граница должна была проходить по линии Витебск — Днепр — Курск — Саратов — Волга — Астрахань.

В соответствии с взглядами Бисмарка действовали и кайзеровское правительство, и его внешняя разведка. Политика «Дранг нах Остен» — это вовсе не гитлеровское новаторство, она проводилась еще раньше. Одним из ее проявлений стал рост числа немецких колонистов в России — «пятой колонны» Германии в нашем Отечестве…

В то же время космополитическая интеллигенция, в лучшем смысле этого слова, дала миру глубоко национальных гениев, каждый из которых шел вровень с идейным миром Запада. Интеллектуально их родиной был Запад, хотя эмоционально, конечно, горячо любимая Россия.

Блеск этого русского «века Перикла» — отца афинской демократии и благополучия — почти заслоняет тот факт, что основная масса народа жила в другом мире, из которого прозападная сила демократии виделась четко враждебной.

1914 год сделал предположение правилом, предчувствие — аксиомой. Для 18 миллионов россиян, одетых в шинели русской армии, в основном крестьян, их западная граница стала границей глубокого и жестокого неприятельского мира.

Хочется отметить, что в российском обществе на протяжении многих веков существовали две доминанты: одна — с ориентацией на Запад, другая — на Восток. Первая доминировала во время Киевской Руси и в периоды правления династии Романовых, а также жалящего мига недалеких и амбициозных политиков Горбачева и Ельцина, потерявших чувство реальности, а с ней и Великую Страну. Это они свели теперешнюю Россию до границ XVII века.

Вторая генерировалась монголо-татарским владычеством, сохранилась в эпоху собирания русских земель, в века Третьего Рима, Смутного времени и существования Красной империи — Советского Союза.

Именно эти две тенденции напомнили автору продаваемые в далеком детстве на рынках шарики из серы, при ударе друг о друга вызывавшие искрение и затем достаточно сильный хлопок.

И еще одна проблема на Руси будоражила светлые умы — отсутствие обратной связи между властью и обществом, которое не может по логике или по строгости закона наказать нерадивого, вороватого и коррумпированного чиновника высокого уровня.

Не эти ли удары «шариков» и привели в дальнейшем к революции, гражданской войне и советской изоляции?

А теперь о гносеологических корнях понятия «террор». Родина его совсем не российская. Он появляется исключительно в эпоху революций. Террористические действия в период революционных событий при правлении Кромвеля в Англии, Робеспьера — во Франции, Гитлера — в Германии, Ленина, Троцкого и Сталина — в Советской России, Мао Цзэдуна — в Китае общеизвестны. Поэтому гораздо больше людей погибло не на полях боевых сражений, а в братоубийственных противостояниях во время гражданских сшибок.

Пророческие слова одного из деникинских офицеров звучали так: «Кто будет более жестоким в гражданской войне, тот и победит!» Лев Троцкий понял эту истину одним из первых, выступая за введение смертной казни своим политическим противникам.

Сейчас в период строительства российского капитализма и шельмования государства советского трудно поверить, что смертную казнь большевики отменили сразу после обретения власти.

Общеизвестно также, что Ленин и Троцкий были в репрессиях гораздо жестче Сталина. Почему же вся вина легла на последнего? Стрелы Запада и российского либерализма летели именно в Сталина только за то, что он, как писали английские газеты, буквально «выволок на своем хребте великую державу и сделал ее сверхдержавой».