Разлом (СИ)

— Кельвар — наш ярл, тебе придётся найти с ним общий язык, если ты хочешь остаться здесь, — предупредила, смазывая раны мазью. Холодная субстанция успокаивала зудящую кожу и довольно приятно пахла.

— А ты кем будешь? — вспомнил, как прислушались ее голоса всадники, да и сам ярл выказывал явное почтение этой женщине.

— Ведунья, разве непонятно? — усмехнулась, отходя к столу.

— Спасибо, — сухо поблагодарил за оказанную помощь. — Ведунья, значит — повторил, разглядывая жилище по-новой. Да, все недвусмысленно намекало, что в этом доме живет женщина с необычными пристрастиями. Я человек простой. В экстрасенсов, ведьм и колдунов никогда не верил, так что и в ее способностях сомневался. Если вылечит рану и не даст умереть, будет уже прекрасным достижением.

За стенами дома, бушуя, завывала вьюга, просачивалась в щели и колыхала языки пламени очага. На моей памяти никогда не было таких холодных зим в Москве. Подставил руки ласковому огню, понимая, что уснуть при столь низких температурах будет непросто. Женщина подсела рядом и протянула мне плошку с рубленным вяленным мясом, разложенным на печёной лепешке.

— Ешь. Тебе нужны силы, — подкинула в очаг хвороста и подвесила котелок с отваром трав на крючок. Только сейчас, при виде еды я осознал, насколько был голоден. Подхватил пальцами ломтик мяса и отправил в рот. Пряно-солоноватый вкус приятно возбуждал рецепторы, усиливая, и без того зверский аппетит. Отломил кусок лепешки, оказавшейся испечённой из ячменной муки. Необычно, но вкусно.

— А ты, не будешь? — пробормотал с набитым ртом, не в силах удержать себя от поглощения пищи.

— Я ела утром, — она сняла с огня котелок и разлила напиток по деревянным сосудам, вырезанным из липы.

— Раздели со мной трапезу, — виновато протянул ей свою плашку, с трудом глотая очередной кусок мяса, вдруг ставший слишком сухим, — в вашей деревне проблемы с пищей?

Она внимательно посмотрела на меня, приподняв рассеченную бровь, и отломила кусочек лепешки.

— А у вас на юге этой проблемы нет? — лукаво улыбнулась, сверкая глазами.

Пригубил парящий отвар, размышляя над ее реакцией и окончательно убеждаясь, что ей известно несколько больше, чем остальным.

— Почему ты помогаешь мне? — все же задал вопрос, что смог бы хоть немного прояснить ситуацию.

— Потому что я ведаю.

Жилище заполнила вязкая тишина, господство которой нарушалось лишь треском поленьев, да воем ветра за непрочными стенами.

— Лучше поддерживать легенду о твоей потере памяти, так с тебя будет меньше спроса. И, быть может, ты подумаешь над именем? — она подлила себе местного чаю и выжидательно уставилась на меня.

Родители нарекли меня Юрием, в честь первого человека в космосе. Имя носил с гордостью и никогда бы не сменил его, но среди Кельваров, Белегов и прочих, боюсь, стать белой вороной, привлекающей слишком много лишнего внимания к своей скромной персоне. Между тем, решение пришло довольно быстро и я уверенно заявил:

— Мое имя — Рюрик.

Глаза Алариэль загадочно заискрились и она удовлетворенно кивнула своим мыслям.

— Завтра напросись на охоту с Кельваром и постарайся проявить себя. Так у тебя появится шанс остаться здесь до окончания зимы. Сильных воинов разумный ярл не станет гнать взашей. Оружие в руках держать умеешь?

Разумеется умею. В последнее время, единственным занятием, отвлекающим от суровой действительности стала сборка и разборка автомата с повязкой на глазах, да заточка армейского ножа. С копьем уж как-нибудь управлюсь.

Я утвердительно кивнул, отпивая из деревянного сосуда отвар.

— Сколько до весны осталось? — кинул взгляд на дверь, постукивающую от порывов ветра, зябко кутаясь в шкуру на плечах.

— До весны — месяц, а до потепления не меньше трёх.

Не свойственна столь затяжная зима умеренному климатическому поясу средней полосы России… Но она так уверена в сказанном, что понимаешь — это закономерность, повторяющаяся из года в год, а не случайная аномалия. Климат претерпел серьёзные изменениям, о которых мне только предстояло узнать.

Алариэль вынула из резного сундука несколько выделанных шкур и расстелила их у очага. Подкинула в огонь хвороста и настояла:

— Ложись спать. Ранам нужно затянуться, а твоей голове отдохнуть.