Разлом. Сказание о четырёх героях (СИ)

— Даже так… — он с видимым трудом всё-таки встал, пошатываясь, и посмотрел Андрею прямо в глаза. — Я проиграл. И я с достоинством встречу свой конец на поле боя. Таков обычай предков.

Огр размашистым движением подхватил секиру и ринулся в атаку, оставляя за собой лужи крови. Каждое движение вызывало у него неистовую боль и отнимало последние остатки сил.

Пальцы Андрея, всё это время не ослаблявшие натяжения тетивы, выпустили стрелу…

Мгновение. Всего мгновение и бездыханное тело некогда могучего пробуждённого, возможно, даже героя своего мира, в последний раз опало наземь, окрасив камни в бардово-красный цвет.

Он убил его.

— И у нас есть победитель первой битвы! Номер 263, какая великолепная победа!

— Просто отправьте меня уже обратно, — Андрей убрал лук за спину и накинул на голову чёрный капюшон его тканевого доспеха.

Всё на экране затмило яркой вспышкой, и Андрей появился рядом со мной. В не самом добром расположении духа. Хорошо хоть остальным почему-то не было до нас особого дела…

— Андрюх…

— Я убил его.

— Ну… он же сам…

— Нет, Руслан. Никто не заставлял меня стрелять ему в бедро, да ещё и прямо в артерию. А ведь я догадывался, что его строение тела почти наверняка схоже с человеческим. Я даже кость ему не повредил, а ведь иначе он не смог бы встать и продолжить…

— Ну и ну, и не этот ли человек когда-то спросил у всех нас, готовы ли мы убивать? Я тебя прям не узнаю.

— Рэс, сейчас не…

— Знаешь, если серьёзно, мне самому до сих пор иногда вспоминается тот момент, во время битвы со статуями…

— Ну ты сравнил конечно… Там либо так, либо мы все бы умерли.

— Вот и на эту ситуацию также смотри.

— …что?

— Либо так, либо огр не смог бы спокойно жить до конца своих дней. По сути, ты даже спас его. В каком-то смысле.

— Надеюсь, ты сам понимаешь, насколько это дикий софизм?

— Понимаю, но не сильно далёкий от правды. Слушай, что конкретно тебя так парит? Сам факт того, что ты убил? Или то, как ты убил? Или что вообще? Что именно?

Андрей просто смотрел вперёд, в видимую ему одному пустоту с редким гнетущим выражением лица.

— Я… я боюсь, что начинаю терять свою человечность… Просто… просто интуиция подсказала тогда стрелять в бедро… я посчитал это разумным, показать ему разницу в силе и вынудить сдаться… но после всего этого, когда истекающий кровью труп грохнулся на землю, знаешь, что я почувствовал? Ничего.

— Вообще ничего?

— Ничего из того, что должен был бы. Никакого угрызения совести, никакого стыда, никакого «неправильного» ощущения. Были только чувство победы, радость за приобретённый опыт и облегчение от чувства сделанного доброго дела, когда не оставил его и дальше истекать кровью при уже явных признаках анемии. — Он медленно прикрыл ладонями лицо. — Понимаешь? Чувсто чёртового доброго дела, при, мать твою, убийстве! От этого мне и страшно…

В этот момент внутри меня назревали странные, двоякие чувства. С одной стороны я понимал друга и сочувствовал ему, но с другой, этот контраст его нынешнего с им прошлым, в, скажем, ситуации с Дианой, подпитывал ощущение нереальности, обмана и лицемерия с его стороны.

Нет, конечно, я понимаю его переживания. Понимаю, с чем они связаны, и согласен, что это, как минимум, очень странно.

Но даже так, настолько бурной реакции я никак от него не ожидал. Словно внутри него уже давно зрели подобные мысли, а это убийство стало спусковым крючком, последней снежинкой на вершине снежной горы, начавшей лавину самобичевания.

— Хотя, может, это всё и к лучшему… — продолжил мой друг с уже более привычным тоном, убрав руки от лица. — Рано или поздно всё равно пришлось бы всё это принять. Ты так не думаешь?

— Я думаю, что есть вещи, которые лучше пережить поздно, чем рано. И есть такие, которые лучше вообще никогда не пробовать. Ну, а конкретно здесь… Странно это. Может, ты просто воспринял его как очередного монстра?

— Хах… — его губы изогнулись в усмешке с самоиронией. — Может… но во время битвы я чётко ощущал его разумным существом. Даже человеком, я бы сказал, просто большим.

— Хм… Помнишь слова Вальдеса? Начиная с пятого класса, среди монстров тоже будут встречаться разумные представители.

— Помню, и? Хочешь сказать, что огр этот был монстром пятого класса?

— Нет конечно, но если дальше будут разумные монстры, чем они будут отличаться от этого огра? А что, если когда-нибудь появится монстр, один-в-один похожий на обычного человека? Что тогда?

— …тогда грань между пробуждённым и монстром, по сути, сотрётся, ведь у нас похожие цели — расти и развиваться.

— И я про то же. То есть, нам всё же придётся убивать себе подобных, хотим мы того или нет.

— Да, убивать нам придётся, и не только монстров, с этим я давно смирился. — Его взгляд несколько похолодел. — Но тёплые ощущения после убийства я принять не готов.

— Это и отличает тебя от монстра.

— А?

— Ты ведь понимаешь, что убивать без весомой причины — плохо?