Разлом времени

Медикам, конечно, виднее, но с тем, что меня зачислили в «бывшие», я не согласен категорически. Чувствую себя даже лучше, чем перед экспедицией на Крим… Только вот иногда наваливается какое-то внутреннее напряжение, словно рядом затаилась опасность и может произойти что-то, чего не в силах предугадать, и от этого становится не по себе. Чуткие приборы эскулапов никаких отклонений в деятельности моего закаленного бесконечными тренировками организма не обнаружили. Однако медики единодушно заявили, что не собираются выпускать меня в Дальний космос. Пока… Смешно, но получалось именно так — космодесантник на Земле. Спасибо Михаилу Жамбаловичу… Этот человек — истинный патриот Терры, истинный нелюбитель цивилизации «покорения» и старый, еще с нулевого цикла воспитания, друг моего отца. Он-то и предложил мне должность спасателя заповедника. Самая работа для космодесантника. Я тогда мысленно добавил «в отставке»…

Михаил Жамбалович и познакомил меня с местом моей будущей службы. Показал архитектурные памятники, сводил в Музей искусств всех времен и народов, побывать в котором мечтают многие земляне, а огромное число творцов всяческого рода: живописцев, скульпторов, архитекторов, галоционистов, киношников — стонет от счастья, когда их работы определяются для дублирования и хранения на Терре. Показал он мне и различные зоны природы.

Одни используются как питомники диких животных, другие — в качестве парков отдыха землян, многие служат базой для генетических опытов ученых, но есть и такие, как Северо-байкальский заповедник. Он почти полностью закрыт для доступа. Вся территория от Усть-Кута до Токсимо отдана природе в полную власть. Вмешательство допустимо только в экстренных случаях и лишь с благими целями — придавить полчища непарного шелкопряда, готового сожрать сотни гектаров лесов или потушить не в меру разгоревшийся пожар.

В районе Верхней Заимки размещается кордон, на котором обитают егерь-охотник Джеральд Линекер и его жена. К ним-то я и лечу.

3. Джеральд Линекер, егерь Северо-байкальского заповедника

Всю свою жизнь я провел на Терре. Или почти всю, если уж быть предельно точным. Родился я на Земле и ползунковое детство провел там же. А на Терру впервые попал в конце нулевого цикла обучения. Нас, маленьких и присмиревших, вывезли на экскурсию в Северноамериканский заказник. До сих пор помню, как от восторга при виде бесконечных травяных пространств и огромных стад бизонов мурашки забегали по спине. Подозреваю, что это проснулся голос предков — где-то в основании моего генеалогического древа числится немало поколений индейцев кроу. С тех пор я бредил Террой — этим гигантским двойником Земли, ее музеем и заповедником. Уроков на Терре я ждал с таким же нетерпением, как когда-то мои испанские предки-мореплаватели ждали появления полоски земли на горизонте. Родители знали, что лучшим подарком для меня будет поездка в один из бесчисленных зоопарков Терры. Особенно я любил Джерси — маленький островок в водах Ла-Манша и расположенный на нем зоопарк-питомник исчезающих и восстановленных видов. Здесь, возле вольеров и клеток с редчайшими представителями земной фауны, я проводил все выходные, праздники, каникулы… И никого — ни родителей, ни учителя Кайсонова не удивило, что после окончания школы я попросился на Терру. Поскольку желание было подкреплено авторитетным именем электронного педагога — интерес к биологии напрочь забивал у меня все другие склонности, — я был зачислен в штат охотников Терры. Несколько необычное занятие для Земли XXII века, Земли космонавтов, ученых, творцов… Но я был счастлив, это же чувство живо и сейчас, спустя полтора десятилетия с того памятного дня.

Моя практическая деятельность на Терре началась с подавления вспышки леммингов в Таймырской тундре — в тот год эти маленькие милые зверьки размножались с угрожающей быстротой. Потом была долгая кропотливая работа по ликвидации последствий интродукции кроликов в Австралии, экспедиция по подсчету синих китов… Похоже, получалось у меня неплохо, потому что через четыре года я был включен в состав знаменитой спецгруппы «А». Мы занимались спасением видов, занесенных в печально известную Красную книгу дикой природы. Мне посчастливилось участвовать в отлове последних тасманских сумчатых волков. Это было чертовски трудно, зато сейчас в Мельбурнском зоопарке Терры около сотни этих животных. Вместе с Иваном Сидоровым и Джорджем Бентли мы разыскали в дебрях Амазонки следы гигантского ленивца, которого год спустя изловил-таки Жан Бертье. И вместе с тем же Бентли и Яном Шиманским мы видели и отсняли на видеокристалл неуловимого до сих пор морского змея, очень похожего на существо, которое в прошлом веке обитало в озере Лох-Несс, да так и вымерло от излишне настойчивого любопытства людей, а может, просто покончило самоубийством, не желая попадаться в руки азартных охотников за этакой достопримечательностью.