Разложение

Хлебнув воды, чтобы вымыть изо рта остатки крови и промочить пересохшее до состояния пустыни горло, я взглянул на свое лицо в отражении стекла и неловко хихикнул.

Честно говоря, сейчас я себе напоминал какого-нибудь карикатурного монстра-злодея из старых мультиков. Хоть прямо сейчас выходи на улицы и пугай детей своим видом.

— Шрамы же останутся… — недовольно хмыкнул я.

Следующей моей целью стал холодильник. Не вставая с пола, я открыл дверцу и взял с нижней полки пластинку с обезболивающим, закинув в рот сразу три штуки для верности, после чего набрал льда из морозилки и приложил его к лицу.

— Ох, черт!

От боли я невольно зашипел сквозь зубы. С другой стороны, вода от подтаивающего льда позволила мне смыть немного крови с глаз, чтобы прочистить обзор.

Я пощупал на пробу свою грудь, которая тут же отозвалась мучительной болью, будто врезающейся прямо в легкие.

Удивительно, но по сравнению с физической болью душевная сразу отходит на второй план. Собственно, поэтому появляется столько людей, готовых наносить вред самому себе, чтобы заглушить ментальные страдания.

Я вытащил из кармана пачку сигарет. От ударов она вся смялась, и я принялся открывать ее, надеясь, что хоть что-то уцелело.

— Замечательно…

Я перевернул ее вверх дном. На пол посыпался табак вперемешку с фильтрами и порванной бумагой. Лишь на парочке осталось хоть что-то годного для использования.

Обхватив рассеченными губами одну из более-менее сносных сигарет, я взял в руки зажигалку и чиркнул кремнем.

Ноль результата. Видимо, дождь не пошел ей на пользу.

— Ох, да ладно, — с обидой покачал я головой. — Может мне сегодня повезти хоть в чем-то?

Я чиркнул еще пару раз, однако зажигалка никак не хотела поддаваться, так что пришлось ползти к плите и брать спички. Те, к счастью, действовали безотказно.

Благословенный дым проник в легкие. Снова стало больно, но я решил проигнорировать мучения в угоду моменту.

Когда взгляд немного прояснился, я оглядел свою квартиру с одного места. На кухне не особо что-то изменилось, а вот в комнате весь пол был завален осколками стоявших на полке статуэток. У дальней стены одиноко примостился в разбитом горшке искалеченный цветок. Бедное денежное дерево выживало в суровых условиях моего дома несколько лет и так бесславно погибло в перепалке каких-то отбросов.

Желание и дальше подсчитывать убытки мгновенно пропало, и я пару минут просто сидел на полу с тлеющей сигаретой, опершись спиной на старую газовую плиту.

Внезапно еще живой телефон к в кармане стал настойчиво трезвонить.

Вынув его из кармана, я провел пальцем по разбитому экрану, чтобы смахнуть мелкие осколки, и прочитал имя контакта.

— Ну, посмотрим, что новое ты мне скажешь, — пробормотал я и нажал на иконку вызова.

— Ублюдок! — тут же истерично закричал динамик. — Как ты смеешь!..

— Ясно, — я тут же сбросил вызов. — Ничего нового, — и добавил контакт в черный список.

Снова повисла тишина. Через несколько секунд молчаливой борьбы с болью я не выдержал и набрал номер матери.

Гудок… гудок… А затем знакомое «Абонент не отвечает или временно недоступен» прогнусавило механическим голосом в ухо.

Фыркнув, я отбросил телефон в сторону.

— По-моему, меня где-то обманули. Не помню, чтобы подписывал при рождении лицензионное соглашение, где позволял бы так себя унижать. Я же не мазохист какой-то.

Я сам посмеялся над своей глупой шуткой, скрючившись от подступившей боли, после чего снова взял в руки телефон.

— Где был этот листок?

Пошарив по карманам, я нашел скомканный промокший листок, сунутый мне женихом моей бывшей, и набрал написанный на нем размывшимися чернилами номер.

Я не сомневался. Не было ни секунды колебаний. Я точно знал, что хочу сделать. Неотвратимость судьбы вела меня через все препятствия.

— Алло, кто это?

— Ох, Тим, верно? — прочистил я горло. — Можешь дать трубку Анне на секунду? Она сменила номер, а новый я так у нее и не взял.

— Эм, да, конечно, — без труда согласился он. — Анна, это тебя.

Понимающий человек…

— Да, ты что-то хотел? Помнится, ты был не в восторге от нашей встречи, чего вдруг решил сам позвонить?

— Я по-прежнему не в восторге, — не стал скрывать я. — Нет, помолчи секунду. Я уже знаю, что ты готовишься двинуть очередную тираду на тему ответственности. Не надо, хорошо? Я просто хотел извиниться.

— Что ты сказал? — голос ее сделался удивленным, будто она вообще не ожидала от меня такого услышать. — Я сплю?

Я хохотнул.

— Нет, не спишь. Я правда прошу у тебя прощения. Мы оба наделали много ошибок, и оба знаем, к чему это привело. Я лишь хочу извиниться за всю боль, что тебе причинил. Скорее всего, я делал это не потому, что сомневался в тебе, а потому что сомневался в самом себе и не хотел этого признавать. Так что да… кхм, прости. Вот и все. И передавай привет своему жениху. Он вроде неплохой тип на первый взгляд. Вы наверняка будете…

— Эй, — она прервала меня, голос ее сделался натянутым, как струна.

— Что?

— Не делай этого.

— Что? — переспросил я. — Не понял.