Разлучница. В плену прошлого

Кира выбегает из его кабинета, а я от растерянности не успеваю спрятаться.

— Что происходит? — бормочу ошарашено.

Кира бросает на меня презрительный взгляд и проходит мимо, не сказав ни слова, но специально задев меня плечом, а когда за ней закрывается дверь, я неуверенными шагами иду к Валентину.

— Яблоко раздора прибыло, — брякаю от двери. Невзгодов морщится. — Старая песнь о главном?

— Причина — не ты, а беспросветная глупость моей жены. И ее подлая натура, уж не знаю, врожденное это или приобретенное, — отвечает затейливо, и я окончательно перестаю понимать, в чем причина их ссоры.

— Валь, объясни по-человечески.

— Да я даже не знаю, как тебе об этом сказать… — бормочет и трет лицо. — В голове не укладывается.

— Я начинаю психовать, — предупреждаю честно.

— Сейчас будешь еще сильнее, — обещает на полном серьезе. — Ты пила пустышки. Твои противозачаточные. Три месяца эта… Кира меняла упаковки твоих таблеток на подделку.

Глава 17

Что я чувствую? Смятение. Мозг моментально принял информацию, но вот усвоить ее пока не получается. Невзгодов продолжает сокрушаться, расхаживая по кабинету, но я его и не слышу толком. Перед глазами красочные воспоминания секса со Смолиным, естественно, безо всякой защиты. Зачем? Я ведь пью таблетки. Начала, когда сошлись с Невзгодовым, после — по инерции продолжила. Ни разу не было осечек, отличный препарат, не словила ни одного побочного эффекта. Не особенно отразилось, оттого подмену я попросту не заметила. Да, немного сбился цикл, но разница в один-два дня меня нисколько не смутила.

Зачем она это сделала? Зачем так со мной поступила? Забеременеть вместе… что-то мне подсказывает, что и она эти три месяца пьет пустышки. Какой в этом смысл? Связать нас троих навсегда? Господи, как можно быть настолько неуверенной в себе, в своем браке, в своем муже, чтобы решиться на подобный шаг? Чтобы бояться забеременеть одной. А если бы забеременела только я? Даже не знаю, глупость это или наивность, или черт знает что еще. Или она думала, что та, кто испортит фигуру, станет менее привлекательной в глазах этого мужчины? Тогда она совершенно его не знает. Да он в лепешку разобьется ради той, кто подарит ему ребенка! Как любой адекватный приличный мужик!

Надо было уезжать сразу. Как следует повеселиться на их свадьбе и сразу же уезжать.

— Это моя вина, — произношу вслух.

— Что? — не сразу понимает смысл моих бормотаний Невзгодов.

— Валь, она так сильно тебя любит, что настаивала на том, чтобы ты завел любовницу. Это от страха, понимаешь? Она боится, что мы сойдемся и третьей лишней станет она. Боится тебя потерять, вот и все.

— Я бы мог на это купиться, если бы дал ей хоть один повод. Хоть один, понимаешь? Я на тебя даже не смотрел!

— Это лишнее. У тебя тоже нет проблем с памятью.

— А моя прошлая жена? А те женщины, что были до нее? Может, им всем забеременеть, а? — злится Невзгодов. — Даже не думай ее оправдывать. Даже. Не думай!

— И что ты будешь делать? — вздыхаю. — Ну не разведешься же ты с ней из-за этого? — Валентин отводит взгляд и стискивает челюсти, а я нервно фыркаю: — Да брось.

— Я слишком зол, чтобы принимать адекватные решения. И не понимаю, почему ты так спокойна. Если честно, это напрягает. Такое ощущение, что сел на пороховую бочку, а какой-то умник поджег фитиль длиной в несколько метров. Или километров.

Я тоже не понимаю. И не хочу признаваться даже себе в том, что, приняв, испытываю, по сути, одну лишь радость. Что мое сердце наполняется надеждой, что каждое нервное окончание искрит в ожидании.

— Давай вернемся к расследованию, — пытаюсь не слишком тонко съехать с темы. — Я пока не понимаю, что чувствую. К тому же… не факт же, да? Вы три месяца и, как я поняла, безуспешно.

— Под вопросом, — отвечает глухо и сует руки в карманы джинсов, уставившись в стену. — Надеюсь, что нет.

— Валя… — морщусь и он вместе со мной.

— Я слишком злюсь. Слишком. Она обманывала нас. И зачем? Хрен пойми зачем. Если не уверен в своем партнере — уходи, а не пытайся тайно забеременеть, не оставив выхода, — постепенно расходится и повышает голос.

— Валь, — зову тихо.

— Что? — выдыхает в мою сторону негодованием.

— Давай вернемся к расследованию?

— Давай. Кстати… семьдесят два часа еще не прошло.

— Я знаю.

— Может…

— Нет. Я никогда не лягу с тем, с кем гипотетически не готова завести детей.

— Даже так, — роняет тихо, исподлобья глядя на меня. — Не знал.

«Молчи! — кричу мысленно, глядя ему в глаза. — Умоляю, молчи, не развивай тему! Вырвалось! Просто вырвалось! Не сейчас, только не сейчас, не начинай, не поднимай ил со дна, все только начало налаживаться, все только начало казаться правильным… и возможным. Молчи, Валь… умоляю, молчи…».

— Итак, — Невзгодов нагло ухмыляется, наверняка прочитав панику в моих глазах, и идет к своему столу, — на часах почти двенадцать часов ночи, а значит, самое время поганить стены.

Он выдвигает верхний ящик и достает упаковку канцелярских кнопок-гвоздиков, а я, ссутулившись, выдыхаю.