Разлукам вопреки

— Нашла! Нашла! — воскликнула наконец она. — Вот они, та самая фата и плащ, к которым нужно прикоснуться на счастье… Почему ты ухмыляешься? Так делают все молодожены нашего города. Иди скорее сюда… — Она подскочила к Альдо и, схватив его за руку, потащила к дому. — Вот, ты должен прикоснуться к складкам плаща, а я к узору на фате… — Она медленно приблизила ладонь к выпуклому изображению и взглянула на Альдо, как бы говоря: «Ну же, чего ты ждешь? Неужели у тебя не хватает смелости?».

Альдо ответил ей скептической улыбкой.

— Вот уж не думал, что ты веришь в такую ерунду, как магические пассы…

— Это вовсе не пассы, а ритуал, приносящий счастье, — спокойно возразила Микела и, опередив следующее высказывание своего «суженого», осторожно взяла его ладонь в свои руки и с величественной неторопливостью, словно и вправду выполняла некий священный ритуал, приложила ее к холодному камню фасада.

Затем, внимательно глядя ему в глаза, так же торжественно приблизила свою руку к поблекшим от времени узорам фаты, прикоснувшись к ней кончиками пальцев.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, не решаясь нарушить воцарившуюся на безлюдной улочке тишину, не решаясь рассказать друг другу о тех противоречивых чувствах, которые и впрямь, словно по волшебству, завладели их мыслями, желаниями и стремлениями.

Для Альдо это было незнакомое ему раньше чувство прикосновения к чему-то священному и возвышенному, дарованному самой судьбой. Дарованному в обмен на обещание беречь, хранить и защищать. Ему казалось, что это было именно то чувство, которое испытывает каждый мужчина, стоя рядом со своей возлюбленной перед алтарем. И этой возлюбленной была для него… Алессия, лицо которой вдруг возникло перед его мысленным взором.

Для Микелы это было также незнакомое ей раньше чувство необыкновенной безмятежности, покоя и безоговорочной гармонии с окружающим миром. Чувство, которое никогда ее больше не покинет, если ее избранник останется с ней навсегда…

Первой нарушила молчание именно она.

— Видишь, волшебство все-таки существует на свете, — услышал Альдо ее тихий голос. — Прошло столько веков с тех пор, когда в этом доме флорентийский портной шил прославившие его наряды, а наши с тобой современники до сих пор могут к ним прикоснуться… Может быть, когда-нибудь вот такая же пара влюбленных, как мы, будет прижимать ладони к фасаду твоего магазина, чтобы он тоже принес им счастье, — с улыбкой предположила она.

— Вряд ли, — стараясь придать своему подрагивающему от волнения голосу ироничную интонацию, проговорил в ответ Альдо. — Ведь продаваемые в нем наряды далеко не всем приносят семейное счастье… И синьорина Боньято может это подтвердить.

— Кто знает? Может, для нее это тоже своего рода счастье, — рассмеялась Микела, нежно прикоснувшись ладонью к его щеке.

Нет, это просто невыносимо, пробормотал про себя Альдо. Я чувствую себя одновременно последним идиотом, законченным подлецом и бездарным актером… Настала пора намекнуть моей легковерной «невесте», что такое чувство, как любовь, не такое уж и прекрасное, и уж точно не такое прочное, как она себе вообразила… Что очень часто оно трещит по швам под напором такого груза, как время, и такой заманчивой перспективы, как собственное казино…

— Поскольку для большинства из нас, как и для синьорины Боньято, бракосочетание повторяется неоднократно, мне, пожалуй, будет не трудно стать его предвестником, — отстранив ее руку, с легкой насмешкой проговорил он вслух.

Микела бросила на него недоуменный взгляд.

— Только не надо на меня так смотреть, — недовольно поморщившись, продолжил он, решив претворить в жизнь всем известное утверждение, что лучшая защита это нападение. — Не надо изображать из себя святую невинность! — защищаясь от навязанных ему романтических умонастроений, запальчиво воскликнул он. — Ни один из нас, будь он семейным человеком или нет, не упустит возможность закрутить роман на стороне… В Том числе и ты… Это же очевидно, тебе совершенно все равно, с кем встречаться: со мной или со всеми этими магами-стриптизерами, которых ты выдаешь за своих давних и преданных друзей…

Микела изумленно округлила глаза.

— Что за бред ты несешь? Почему ты говоришь о Марко во множественном числе? Он действительно мой давний друг, и я никогда не скрывала от тебя, что много лет знакома с ним… А от него, что собираюсь стать твоей женой… И мне непонятны эти внезапные приступы ревности, которые…

— Которые испытывал бы каждый на моем месте, — старательно демонстрируя враждебный тон, оборвал ее Альдо.

— Но ты не каждый, — глядя ему в глаза, возразила Микела. — Ты тот, кто услышал мое согласие стать его женой.