Разлуки и радости Роуз

Часы показывали половину шестого. Теперь уже нет смысла возвращаться на работу. Я поднялась в комнату Тео и с гулко бьющимся сердцем распахнула дверь. Дверца шкафа была приоткрыта, вешалки тихо позвякивали, цепляясь друг за друга на легком сквозняке. Каминная доска опустела, поверх слоя пыли остался отпечаток фотографии его матери. Телескоп исчез, кипа бумаг больше не валялась на столе. Я вспомнила тот день, когда была гроза, я вошла в его комнату запереть окно и увидела дневник. У него был неразборчивый почерк, но я кое-что вспомнила. «Роуз… очень… о… нж… на». Он имел в виду «обижена», а не «подвижна», как я тогда подумала. Теперь я поняла, что он видел меня насквозь. Еще там было «но… з… ор… ая». Вздорная. Именно это он мне только что и заявил. Я взглянула на его кровать. На ней остался один голый матрас. Я легла на него, опустила голову на жесткую подушку и закрыла глаза. Я представила, как он лежал на этой кровати каждую ночь, зная, что я сплю в комнате рядом. Просунув руку под подушку, я что-то нащупала — это была его старая футболка. Я приложила ее к лицу.

— Ох, Роуз, — пробормотала я. — Ну и дел ты наделала.

Я чувствовала себя старой развалиной, как здание, приготовленное под снос и ждущее удара свинцового шара. А ведь сегодня мне вести эфир. Мне было так плохо, я не могла оставаться в одиночестве. Мне необходимо было с кем-то поговорить. Просто необходимо. Я взглянула на часы. Без двадцати семь. Бев наверняка уже дома, и она не будет против. Я поговорю с ней, потом поеду на радио: да, так я и сделаю. Я встала, пошла в ванную, умылась. В раковине лежал волос Тео. Заглянув в зеркальный шкафчик, я увидела, что его полочка опустела. Моя зубная щетка стояла в стаканчике, печальная и покинутая; на сушилке висело одинокое полотенце. Я спустилась, взяла ключи и пошла к Бев. Позвонила в дверь, и мне открыл Тревор. Он махал хвостом.

— Привет, Трев, — поздоровалась я, и он впустил меня в дом. Я пошла за ним в прихожую: его когти щелкали по новому паркету. — Бев! — позвала я. — Это Роуз. Зашла поболтать и извиниться, что не пришла сегодня на работу. Понимаешь… — Я замерла как вкопанная. — Ой! — еле слышно ахнула я. — Привет, — произнесла я в полном недоумении. И покраснела.

— Привет, Роуз, — ответил Генри.

Глава 23

Я засмеялась, чтобы скрыть удивление — и смущение. Генри шагнул вперед и чмокнул меня в щеку.

— Генри, — изумленно воскликнула я. — Что ты здесь?..

Я замолкла как раз вовремя. И, переведя взгляд с него на Беверли, все поняла. Ее лицо сияло от счастья. Это было очевидно.

— Мы как раз решили выпить по коктейлю до ужина, — сказала Бев. — Может, присоединишься? Генри, дорогой, сделай Роуз большую порцию джина с тоником — по-моему, у нее был очень трудный день.

Тревор достал джин из бара с напитками, а Генри принес тоник из холодильника.

— Ну и ну, — воскликнула я. Улыбнулась и пожала плечами. — Почему вы мне не сказали?

Генри достал бокал. Беверли залилась краской.

— По разным причинам, — заговорила она. — Во-первых, мы и сами были не уверены до недавнего времени.

— И когда же вы поняли?

— Ты правда хочешь знать?

— Да, если вы хотите мне рассказать, конечно.

— На вечеринке у близнецов.

— Серьезно? — Я мысленно перенеслась в тот вечер. Не припоминаю, чтобы Генри вообще тогда разговаривал с Беверли.

— Тогда все и произошло, — объяснила она. — Когда я пришла домой и сняла комбинезончик Тревора, в кармане лежала визитка Генри. Думаю, он незаметно подсунул ее перед уходом.

— Так я и сделал.

— На обратной стороне он нацарапал: «Позвони мне!» И на следующий день я позвонила. Мы встретились за ланчем. — Они улыбнулись друг другу. — А после этого еще пару раз…

— Но потом мне пришлось уехать по службе.

— Но он мне писал, и мы перезванивались.

Тут я вспомнила, как Беверли позвонили по мобильному на церемонии вручения «Почетной Собачьей Награды». Теперь я поняла, что это был Генри. Конечно, это был он, ведь Бев тогда спросила: «У вас жарко?»

— Боже, — с улыбкой проговорила я, — но когда же это?..

— Началось? — спросила Бев.

Я кивнула.

— На балу, — ответил Генри, положив лед в мой бокал. — Стоило лишь один раз взглянуть на Беверли, и я подумал: какая потрясающая девушка. В чудесном костюме балерины, — добавил он, погладив ее руку. Тут я вдруг вспомнила, как Генри поднял ее из кресла-коляски и закружил, как она смеялась и ее лицо светилось. Ну конечно! — Но потом Беа начала заигрывать со мной, как ненормальная, — добавил он, протянув мне бокал. — И стала приглашать меня на свидания.

— Я узнала об этом от тебя, Роуз, — призналась Бев. — Поэтому и не могла довериться тебе, сказать, что и мне нравится Генри, потому что волновалась, что ты ей расскажешь. К тому же, по твоим словам, у них с Генри все шло замечательно.

— Но я была уверена, что это так, — ответила я. Генри улыбнулся и закатил глаза. — Так вот почему мне казалось, что ты недолюбливаешь Беа!