Размах крыльев ангела

– Вы, Машенька, не подумайте, я столько раз ей говорила. Правильно все, лечиться нужно, ведь в цивилизации живем. У нас многие теперь у врачей лечатся, детей лечат. Старики, конечно, не одобряют, а я так считаю: если пустяк какой, то не нужно к врачу, а если что вправду серьезное… А велосипед я вам дам.

Напоследок Маша решила дожать Гавриловну:

– А не хотите по-хорошему, так я врача вам из Норкина привезу, и он вас в больницу заберет. Хотите в больницу?

Маша села на велосипед и поехала домой потрошить аптечку. Щедро выбрала флаконы с «кефзолом», антисептическую жидкость для обработки гнойных ран, «левомеколь», бинты, одноразовые шприцы, ампулы с новокаином, поливитамины «Витрум».

Весь небогатый врачебный опыт сводился у Маши к лечению соседской собаки Герды, когда та сильно повредила лапу. Собаке требовались ежедневные перевязки и уколы, а хозяйка, бабушкина приятельница, лишних денег не имела. Ветеринар оказался с понятием, подробно объяснил Маше, что и как она будет делать, подбодрил:

– Женщине медицинские навыки всегда пригодятся. А начинать на собаке очень хорошо, ответственности меньше. Собака покладистая, кусать не станет. Да они, бесенята, все прекрасно понимают, когда их от боли избавляют. Все у тебя получится, не бойся.

И вот теперь Маше предстояло лечить живого человека.

Маша ехала обратно и всю дорогу уговаривала себя не бояться, успокаивала себя, что Гавриловна весом и размерами почти как собака Герда, антибиотики ведь нужно по килограммам веса рассчитывать.

Гавриловна покорилась приходу «Антихриста»: безропотно позволила Маше обработать рану, сделать блокаду, подставила маленькую, с кулачок, попу под укол, а Маша все это время беззвучно неумело молилась о том, чтобы не тряслись от страха руки.

На прощание пообещала приехать завтра с утра.

И приехала, как обещала. Гавриловна все так же лежала на кровати. Будто и не вставала.

Маша развязала повязку и радостно заметила, что краснота дальше не пошла и даже, казалось, немного спала. Воодушевившись успехами, она в этот раз более сноровисто выполнила все положенные манипуляции, Гавриловна даже не морщилась.

– А вы ели что-нибудь? – поинтересовалась Мария.

– Ела, – тихо произнесла старуха первую за день фразу, – картошка вареная оставалась, я ее с огурцом соленым…

– Ужас! – отозвалась Маша на это известие. – Вам надо сил набираться, а вы картошку с огурцами. Придется за вас всерьез взяться. У вас деньги есть, а то я не взяла?

Маша отправилась в магазин с потертым кошельком-каблучком, купила две куриных ноги, сварила наваристый бульон. Пока готовила, разговорилась со старушкой.

Жила Гавриловна одна. Мужа похоронила давно, сын единственный утонул шесть лет назад, невестка с внуком уехала в город. Гавриловна, хоть и старая уже, с хозяйством справлялась в одиночку, помощи не просила. Вот только топором неосторожно так промахнулась.

Была Гавриловна старой подружкой Зинаидиного свекра, еще детской, как Маша с Мишкой. Старухой она была образованной, книги в доме держала, большей частью церковные, старые. Пожаловалась, что читать только тяжко, голова быстро болит.

– А давайте я вам телевизор включу, – предложила Маша.

Старуха стрельнула на нее с кровати голубенькими девичьими глазками.

– Паскудство одно, разврат. Да, может, он и испортился. Его после смерти сына не включали.

Маша припомнила, что сына-то нет уже шесть лет. Вот это да, иметь дома телевизор и шесть лет не смотреть!

– А как же новости? В мире столько событий происходит. А вы ведь все равно о них узнаете, только позднее и в десять раз переговоренном виде, перевранном. Службы еще церковные показывают по праздникам, проповеди читают…

И осеклась – церковные службы по телевизору показывали традиционно православные, никак не староверские. Именно от этого течения и отделились в свое время раскольники. Побыстрее поспешила сгладить неловкость:

– А хотите, я вам про животных включу или «Культуру»? Ой, нет, «Культура» у вас здесь не ловит… Про природу…

– Про природу я люблю, – нерешительно и мечтательно вымолвила Гавриловна, неуверенно добавила:—Так я же говорю, может, он и не работает.

– Попробовать нужно. Что «Филипсу» за шесть лет сделается?

Маша деловито воткнула штепсель в розетку, сняла прикрывающую экран салфетку. Нажала на кнопку включения.

«Филипсу» действительно ничего не сделалось за шесть долгих, одиноких старушечьих лет. Экран засветился чистым голубым светом, телевизор довольно зашипел. Покопавшись под тумбочкой, Маша выудила пыльный антенный хвостик, ввернула его в гнездо, и на экране возникла четкая картинка. Про животных и природу не было ничего, и Маша остановилась на сериале, который видела еще в Питере. Добротное, жизнеутверждающее «мыло» без всяких признаков похабства, о тяжелой судьбе аргентинской крестьянки. Маша коротенько объяснила, кто есть кто в душераздирающей драме, и вручила Гавриловне обнаруженный около телевизора пульт. Как выяснилось, пультом старуха пользоваться умела. Хм!