Разменная монета

Он включил печку, и через несколько минут в салоне стало жарко. Аккуратно объезжая машины, двигавшиеся по трассе слишком медленно, он выбрался на Тверскую. Автобусы, самосвалы, иномарки стояли, как подбитые немецкие танки, вкривь и вкось, сигналя габаритными огнями. От невыносимого российского бездорожья Гурову захотелось напиться.

Гуров по опыту знал, что к Шапито мог пойти только тот, кто его знал, значит, этот человек тоже имеет отношение к торговле наркотиками. Пусть даже косвенное. Стало быть, скорее всего, ему нужен был рынок сбыта. Но к экономическому вопросу присовокупился и элемент мести. Мститель и наркоторговец, скорее всего, разные люди. Второй, надо полагать, нашел первого и воспользовался его желанием как оружием. Можно без труда предположить, что на убийцу спихнули двойную работу. Он и мстил за всех посаженных Крячко ранее, и расчищал путь тому сговорчивому человечку, который пойдет на место Стаса в управление.

Гуров не удержался от того, чтобы по дороге к Стасу не завернуть на рынок и не купить небольшой гостинец своему соратнику. Он набрал яблок, апельсинов, бананов. Взял килограмм винограда и несколько персиков, которые ему приглянулись. С передачей более основательных продуктов питания было бы слишком много мороки, что Гуров прекрасно знал.

К зданию ИВС он подъехал в половине первого. Ветер слегка унялся. Полковник закатил свой «Пежо» в тихий уголок, чтобы машину никто не теснил и не перекрыл ей выезд. Он вылез, взял пакет с фруктами, закрыл машину и с усталым видом направился в здание, с грустью подметив для себя, что без Крячко стало пустовато на душе. Он бросил беглый взгляд на зарешеченные окна первого этажа. Крячко сидел в отдельном боксе на другой стороне здания. Поскрипывая подошвами, Гуров поднялся на крыльцо, прошел через проходную, показав документы, и передал по телефону дежурному офицеру, что ему необходимо встретиться с подследственным Крячко, а заодно и оформить передачу продуктов. Эта процедура отняла у полковника несколько минут.

Дежурный пристрастно осмотрел содержимое пакета, ничего не выложил, но сказал:

– В следующий раз, Лев Иванович, предоставляйте письменную опись продуктов. Вы здесь ни при чем, но у меня могут быть неприятности с Дацуком. И имейте в виду, в следующий раз без уведомления следователя я вас не пропущу. Дацук должен знать, кто приходит к Крячко.

– Хорошо. Знать – это его право, – очень тепло улыбнулся дежурному Гуров. Он понимал, что тот ни в чем не виноват. Инструкции следовало соблюдать. – Ну, хочет, значит, хочет. Чего с ним спорить. Верно?

Раскачивая пакетом, Гуров и дежурный по ИВС зашагали по длинному коридору. В его конце, звеня ключами, высокий молодой прапорщик открыл тяжелую стальную дверь. Напарники встретились глазами. Крячко что-то вдумчиво мастерил из спичечного коробка и крохотного кусочка проволоки. За этим занятием его и застал Гуров. Он вошел, едва не задев макушкой верх дверного проема. Оба молчали несколько секунд, ожидая, пока дежурный не закроет за Гуровым дверь. Потом Стас снова вернулся к своему рукоделию.

– Кто стучится в дверь моя? – шутливо коверкая язык на кавказский манер, произнес Крячко. – Уж не Гуров ли идет с яркой бляхой на ремне? И чего-то мне несет?

Станислав был в белой майке. На кровати лежал свежий номер какой-то газеты. Выглядел полковник не просто безмятежно, а даже радостно. Но Гуров понимал, что это только видимость. Крячко намеренно бодрился, скрывая свое истинное состояние.

– А ты здесь, я гляжу, не унываешь? – невольно засмеялся Гуров.

– Уныние – смертный грех, полковник, – сказал Крячко, с любовью и улыбкой заглянув в усталые глаза друга. Он подошел к Гурову, руки друзей сцепились в крепком мужском рукопожатии. Стас тут же потянулся к пакету. – Давай сюда, – он заглянул в него и от удивления непроизвольно застыл, отвесив челюсть. – Это что такое? Подожди, это что? Фрукты? Правильно. Очень правильно. Это надо. Это полезно. Да, Лева? – он разыгрывал Гурова, поэтому широко улыбался при этом. – А где мясо, ветчина, колбаса краковская? – Он ернически пожал плечами и протянул пакет обратно визитеру. – Нет, Лева. Это не еда. Это насмешка. Забери обратно.

Гуров обиженно потянулся за пакетом, но вместо того, чтобы вернуть продукты, Стас прямо из-под руки Гурова отвел пакет в сторону, отвернулся и пошел к своей кровати. Положил пакет и, недолго думая, вытряхнул все его содержимое себе на одеяло.

– Давай обратно, – сердито сказал Гуров. – Если не хочешь, то я и сам съем.

– Нет, дудки! «Сам съем»! Очерствел ты, Гуров, без меня. Шуток не понимаешь, – вдруг совершенно спокойно, как-то по-житейски вздохнув, констатировал Станислав.