Размер не главное

— Так, кто тебе в спальне делал ремонт? — уточнила сразу, как только в комнату зашёл Мамонт со всеми принадлежностями для Снежкиного лечения.

Он на секунду замер у двери, потом хмурясь, сделал первый шаг.

— Бывшая делала. — как ножом по сердцу резанул, прямиком двигаясь к Снежке.

— Что так? — спросила, не подав вида, прихватывая тяжёлую ткань шторы, запустив тем самым утренний свет в комнату. Шпилька зашла в кольцо. — в последний раз, подумала я.

— Как? Что конкретно тебя интересует? Почему она бывшая? Или что? — мне вовсе не показалась, что Мамонт, нервничая всё это говорил, и я от этого начала ещё больше нервничать и злиться.

— Почему бывшая? — в принципе я хотела спросить, почему лишь спальня, но, собственно, и так ясно, потому что девушка стала бывшей и дальше просто не добралась.

— Она ушла к другому. — нехотя и со злостью в голосе произнёс Гриня.

Мне захотелось прекратить этот разговор. Я злюсь. Мамонт злится. Ничего хорошего из этого не выйдет. И как нельзя кстати вспомнились слова о том, что я теперь тут хозяйка, могу всё поменять.

— Не люблю серый цвет. Как насчёт кофе с молоком? — уже в уме начала накидывать, каким будет потолок и шторы, и даже была готова на смену полов.

Светлый паркет серого оттенка тоже мне не нравился и к кофе с молоком не подойдёт вовсе.

— Мне нравится. — взгляд Мамонта потеплел, — К твоим глазам. Почти как платье, только ремонт. — он ещё смотрел на меня чуть-чуть, согревая тёплыми янтарными глазами, но вскоре отвлёкся на Снежку.

Подождала, пока Снежка получит свою порцию лекарства и поинтересовалась у Грини;

— А можно мне не только ремонт, но и платьице? Два! А лучше три! — глаза загорелись в предвкушении шопинга.

Мамонт вроде не жмот, совсем не жмот и как папа не станет урезать мои «хочу». Я точно не знала, но надеялась на это. А он на мой вопрос хрипло рассмеялся, даже слёзы вытер в уголках глаз.

— Можно платье. — сняв перчатки, Мамонт побросал всё на тумбу и схватив меня, рухнул на кровать.

Он, лёг улыбаясь на спину, подложив под голову обе подушки, я уселась ему на живот. Прям любимое местечко моё. Нравится мне так на нём сидеть, теперь точно не слезу.

— Три платья? — одно платье покупать совсем как-то грустно, три повеселей будет.

— Да хоть десять! — хохотнул он, и пристроив на мои бёдра свои ручищи, заявил; — Только с шопингом пока проблема. — свернул голову в сторону Снежки, — Её одну сейчас надолго оставить нельзя.

— Так, мы потом, когда она поправится. Но ей нужен горшок, проще, наверное, тут в магазине всё купить. До меня далеко ехать.

— До тебя? — брови Мамонта приподнялись, лоб покрылся морщинами.

Я молча смотрела на него, не понимая, чего он от меня хочет и что его так возмутило.

— Ты хотела сказать до родителей. — уточнил серьёзно, — До тебя, если, то это тут. — он качнулся, так что я непроизвольно подпрыгнула на его рельефном прессе. — Некрасова восемь, пятый подъезд, квартира триста двадцать, третий этаж. Запомни. — мягко попросил, лаская мою тушку заинтересованным взглядом.

— Именно это я и хотела сказать. — наклонилась вперёд, затем скатилась к Мамонту под бок.

На его ручище можно было спокойно лежать и без подушки.

— Поваляемся немного. А потом, пока до капельницы время есть, съезжу машину заберу, и в магазин заеду куплю что нужно. Снежке корм нужен, попробую покормить вечером. Дома побудешь?

Я согласно кивнула, ощущение на самом деле было такое, что словно из дома не уезжала. Уютно, даже несмотря на ремонт спальни от бывшей Мамонта.

— Купить тебе что-нибудь? — спросил Гриня, тут же добавив, — Только не платьице, я в них разбираюсь как свинья в ананасах.

— Да нет. Ничего не нужно. — прижалась к Мамонту ближе, — У меня всё есть! — что нужно для счастья.

— Совсем-совсем ничего? — с грустью уточнил он.

Мамонт это сделал так, словно расстроился, что я ничего не хочу. Ему, очевидно, было бы приятно что-то купить для меня.

— Киндер сюрприз. Пожалуйста. — эти яйца папа мне до сих пор покупает, интересно перестанет ли, когда узнает, что я переехала из отчего дома.

— Это яйцо такое? — уточнил Гриня.

— Да. На кассе обычно продаётся. Только девчачий не бери. В них сюрпризы неинтересные. — предупредила Мамонта, утыкаясь в его трясущуюся от смеха грудь.

— Люблю тебя Кошка. — отсмеявшись, признался он, и добавил довольно, — Моя.

Я выбралась из своего укромного местечка, навалилась, обхватив руками Мамонтячью шею. Мне было его мало, хотелось, вообще, залезть внутрь него и это желание вовсе не пугало меня. Наоборот, словно окрыляло. Кровожадненькая я, прильнула губами к губам любимого Мамонта. Сначала долго и ответственно его целовала, а потом, отстранившись, призналась в ответ.

— Тоже люблю тебя Мамонт. Мой. — поцелуй контрольный перерос в многочасовое валянье на кровати в обнимку.

Даже задремали немного. До звонка будильника. Мамонт в итоге решил поставить Снежке капельницу. Только потом уже собрался и уехал за машиной и необходимыми покупками. Я осталась одна, с Грининым ноутбуком в обнимку, пристроив Снежку на кровать рядом с собой.