Размножение в неволе. Как примирить эротику и быт

Иногда эмоциональная связь возникает благодаря разговорам, но часто это не так. Мы вешаем книжную полку по просьбе любовника, меняем зимнюю резину на летнюю для жены, учимся готовить куриный суп точно, как это делает его мама, – и все это дает нам шанс на формирование эмоциональной связи. Слова Голди из фильма «Скрипач на крыше» напоминают нам, что самые тривиальные привычные дела со временем вплетаются в пеструю ткань человеческих взаимоотношений. Эдди и Норико, мастера невербальной коммуникации, могли бы многих научить, как выразить любовь, не прибегая к словам. Пока мы ценим лишь то, что выражается и растворяется в словах, мы оказываем сами себе медвежью услугу. Можно использовать любые каналы коммуникации, чтобы установить эмоциональную связь, и важно осознавать и прибегать ко всему многообразию способов привлечь и тронуть другого человека.

Глава 4 Демократия vs. горячий секс

Желание и равноправие играют по разным правилам

Любой билль о сексуальных правах – ничто по сравнению с необузданным, неуправляемым эротическим воображением.

Дафна Меркин[16]

Несколько лет назад я участвовала в крупной конференции, и один из выступающих рассказывал о паре, которая обратилась к психотерапевту, когда, помимо прочих неприятностей, еще и их сексуальная жизнь резко пошла на спад. Раньше они любили воплощать разные фантазии на темы доминирования и подчинения. Теперь же, после рождения второго ребенка, жена хотела более традиционных сексуальных отношений. А муж требовал, чтобы все оставалось как прежде, и они никак не могли разрешить это противоречие. Выступающий предположил, что для решения проблемы этой пары придется поработать с эмоциональной динамикой в контексте истории семейной жизни и изменений, произошедших с появлением детей. Но в ходе последующего обсуждения оказалось, что участники конференции гораздо меньше интересуются отношениями партнеров, чем любопытными деталями про доминирование и подчинение в их эротической жизни.

Несколько присутствующих даже спросили: что же за патология может заставить мужчину делать из жены объект для сексуальных утех, а женщину соглашаться на наручники и все остальное? Возможно, рассуждали некоторые, материнство привело ее в норму и восстановило чувство собственного достоинства, поэтому теперь она и отказывалась от всех этих унижений. Другие выдвигали предположения, что причина нынешней безвыходной ситуации – в различиях полов: мужчины стремятся к независимости, хотят власти и контроля, а женщинам важнее любовная привязанность и контакт. Кто-то уверенно говорил, что подобным парам нужно научиться сочувствовать друг другу, чтобы противостоять странной тяге к безусловно недостойным отношениям, основанным на насилии. Все эти реплики довольно типичны: многие считают, что подобные сексуальные практики по определению унижают женщину – а ведь такой подход полностью противоречит концепции равноправия полов и не оставляет паре и шанса на здоровые отношения.

Проговорив о сексе часа два, участники ни разу не сказали ничего ни об эротизме, ни об удовольствии, поэтому в конце концов я тоже решила высказаться. Я сказала: любопытно, только ли я заметила, что все эти аспекты полностью выпали из поля зрения. Секс ведь имел место исключительно по взаимному согласию. Возможно, женщина не хотела больше, чтобы муж ее связывал, просто потому, что у нее теперь грудной ребенок, и это связывает ее надежнее любых веревок. Неужели у сидящих в аудитории нет собственных сексуальных предпочтений, которые им не хочется ни объяснять, ни оправдывать? Зачем же автоматически считать, что в отношениях и эротических играх этой пары должно присутствовать нечто унижающее и патологическое? И ближе к теме: тот факт, что женщина соглашалась выступать сабмиссивом[17], слишком сложно принять тем, кто стремится к максимальной корректности в отношении женских прав и равноправия. Возможно, признать, что сильная и уверенная в себе женщина, играя роль сабмиссива, реализует свои сексуальные фантазии – слишком небезопасно? Или принятие этого факта уменьшит моральный авторитет женщины? Или участники конференции опасаются, что если они позволят женщине открыто выражать подобные желания, то их могут счесть в некотором смысле ответственными за одобрение мужского доминирования в мире в целом: в бизнесе, в профессии, в политике и экономике? Возможно, сама идея сексуального подчинения и доминирования (независимо от того, кто из партнеров какую роль выбирает) не сочетается с идеалами справедливости, компромисса и равенства, лежащими в основе современного брака?