Размножение в неволе. Как примирить эротику и быт

– Секс, – отвечает он.

– Измены, – добавляет она.

Познакомившись с Жаклин, Филипп думал, что вытащил счастливый билет. «Джеки была такой умной, красивой, сексуальной. Я просто поверить не мог, что я ей вообще интересен. Я страшно увлекся. И довольно долго у нас был отличный секс. Ровно до того момента, как я сделал ей предложение», – вспоминает Филипп.

– А что случилось, когда она сказала «да»?

– Ничего не случилось, но что-то стало меняться, когда я купил кольцо. В то время я не придал этому значения, но теперь вижу довольно четкую взаимосвязь. Мы создали семью, и она стала меня подавлять. Я ничего не говорил Джеки и даже пытался не признаваться самому себе. Но скоро Джеки уже совсем меня не возбуждала. И как только она уезжала из города или просто уходила куда-то с друзьями, я отправлялся по барам.

Так прошли восемь лет, полные измен. Некоторые из них были раскрыты, другие удалось сохранить в тайне; в некоторых Филипп признался сам. В их жизни установился странный порядок: отношения пары налаживались после очередного неприятного эпизода, а потом снова следовала волна обмана. Филипп стыдился измен, его мучали угрызения совести, и он раскаивался. Его страшно угнетала мысль о том, что он ранит Жаклин, и он клялся измениться, старательно изображал правильного мужа и отца, она прощала и позволяла ему вернуться. За этим накатывало беспокойство, Филипп не находил себе места, и рано или поздно наступал припадок блуда. Параллельно у пары родились двое сыновей, Джеки завершила свою первую книгу, Филипп получил постоянное преподавательское место в университете, семья переехала в Нью-Йорк. Это помогло паре справиться с основной проблемой. Но недавно все началось вновь, и Джеки почувствовала, что с нее хватит.

Чтобы понять особенности сексуальности Филиппа, я попыталась проследить связь с историей его родителей, чей брак – яркий пример разделения между «безопасной» семейной жизнью и «опасным» эротизмом. Пока мать одного за другим родила и поставила на ноги пятерых детей, отец заводил любовниц и даже не пытался скрывать сей факт. Дед Филиппа, как выяснилось, вел себя примерно так же. «Мой отец, очень приятный человек, кстати сказать, вряд ли задумывался о том, как мы все себя при этом чувствовали, особенно мать», – рассказал Филипп. Мать Филиппа страшно страдала, однако была достаточно практичной женщиной и не забывала, что она несет ответственность за детей: «Она никогда об этом не говорила, но мы все знали, что мы ей нужны не меньше, чем она нам».

Чтобы еще больше не расстраивать мать, Филипп пытался держать дистанцию с отцом и превратился в так называемого асексуального вундеркинда. «Я стал страшным моралистом и ко всем вокруг был настроен критически, – рассказывает Филипп с горечью. – Я производил впечатление милого парня, с которым девушки могли иметь дело без опаски, потому что знали, что мне можно доверять. Но в глубине души я переживал сильнейшие эмоции и страшно на себя злился». Еще в подростковом возрасте Филипп тайно пристрастился к порнографии. С возрастом он стал выбирать женщин, готовых на встречу лишь на одну ночь. «В каком-то смысле моя прежняя строгая мораль только подкрепляла желание нарушить все правила». Теперь Филипп бросал вызов посредственности и обыденности, и это его возбуждало. Секс, обезличивание партнера, нарушение табу – все смешалось воедино. Как ни странно, но отделяя свою сексуальность от отношений с Джеки, Филипп надеется защитить ее от своих опасных желаний.

Стоит ли говорить, что внезапное снижение активности их сексуальной жизни крайне насторожило Джеки. Она никогда не была особенно уверена в собственной притягательности, и поначалу отношение Филиппа ее удивляло. Когда он слегка охладел, она решила, что он вовсе потерял интерес, чего и следовало ожидать. Она выросла в одном доме с братом, неоднократно попадавшим в психиатрические клиники, и научилась сводить желания к минимуму: не навязываться другим и довольствоваться малым.

Филипп ищет поддержки на стороне, а способность Джеки к самоутверждению полностью зависит от Филиппа и его реакции на нее. Она оценивает собственную сексуальность точно так же, как большинство женщин: ставит в центр Филиппа и его желание в отношении нее. В начале их связи, когда Филипп страстно увлекся Джеки, она цвела и чувствовала себя открытой, смелой, сексуальной, желанной. Сегодня, помня уроки собственного детства, она не решается выйти из тени, так как боится быть отвергнутой. Когда она все же набирается смелости и делает шаг в сторону Филиппа, он ощущает давление и обязанность ответить ей. «Когда Джеки пытается демонстрировать чувства, меня просто парализует», – признается Филипп. «И это только усиливает ее неуверенность в себе», – добавляю я.