Размороженная (СИ)

— Отпусти меня, Айен, — мужчина не выходил из моей комнаты, сначала он все время что-то говорил, пытаясь вовлечь и меня в беседу, а потом просто молчал рядом, ночью он тоже не спал, лишь изредка дрема одолевала его, но он тут же одергивал себя и проверял меня, пытался уговорить прилечь, — я хочу уйти, навсегда.

— Умереть?

— Да.

— Почему?

— Она умерла, она не могла прожить 200 лет, ее больше нет…

— Твоя дочь?

— Да.

— Так больно? — присев на пол напротив, Айен Шиу взял меня за руки, его серые глаза смотрели на меня с сожалением, будто он в этом виноват.

— Невыносимо.

— Я могу поставить тебе укол, он сотрет все воспоминания, мы начнем с чистого листа, без этой боли, хочешь?

— Нет, прошу тебя, — я ухватила за руку, пытавшегося подняться мужчину, — Айен, прошу, не поступай так со мной, — ведь никто не помешает ему поставить мне этот укол и я даже не вспомню о нем и о ней…

Пару часов спустя, ко мне поднялся Грэг, с чашкой ароматного чая в руках.

— Эммет приготовил для тебя, но ты же не будешь, поэтому выпью я, устроившись рядом и с удовольствием вытянув ноги, молодой мужчина начал пить мой час, жалеть и сочувствовать мне он явно не собирался. Сама не заметила, как начала отхлебывать напиток по очереди с нашим водителем.

— У тебя был ребенок, счастливая, а у меня никогда не будет.

— Ты можешь заказать его в лаборатории.

— Могу, но это совсем не то, не частичка тебя самого, не твоя плоть и кровь… — похоже проблема деторождения стоит значительно острее, чем я думала.

— Моя частичка умерла, нет ничего страшнее этого, уж лучше совсем без детей, — сейчас я правда так думала.

— Сколько ей было? — вопрос мне не совсем понятен.

— Когда она умерла? — блондин кивнул, — не знаю, меня заморозили, когда ей было пять.

— А почему ты решила, что она умерла, — Грэг был удивлен, он правда не понимает.

— Люди не живут по двести лет.

— Это понятно, но вдруг ее тоже заморозили? — ошеломленная этим предположением, я подскочила.

— А как это можно проверить? Надо съездить в крио центр! — я схватила водителя за руку, старалась поднять, — давай же, отвези меня туда.

— Так тебя туда кто-то и пустил! Попроси об этом господина Шиу, у него друг, господин Милле, практически хозяин этого центра, пусть он попросит его предоставить тебе информацию.

Я обняла Грэга, почему то я была уверена, что дочь там, она ждет меня.

Вечером Айен переслал мне на планшет пять листов с идентификационными номерами и именами замороженных людей с пометкой РФ за все годы, это те, кто был заморожен на территории Российской Федерации, Маши среди них не было.

Я вспомнила все, смерть родителей, радость от окончания университета, свадьбу, отдых и работу, почему же так долго не могла вспомнить дочь, самое главное, что было в моей жизни.

— Мне жаль, — господин Шиу выглядел каким то виноватым, но он последний кого я могла обвинить в том, что произошло в моей жизни двести лет назад.

— Мы так мало были вместе, это так не справедливо, — обнимавший сзади мужчина тихо шепнул, — жизнь всегда не справедлива…

— Так хочется узнать, какой она выросла, потемнели ли ее волосы, какой стала, была ли счастлива… — слезы опять потекли из глаз, а сердце сжималось от тоски, зачем мне жить, без нее…

— Скажи, где и когда она родилась и имя, я попробую что-нибудь узнать, — развернувшись в объятиях Айена, запрокинула голову, заглядывая в его глаза, он так мне помогает, поддерживает, но ведь его не касаются мои беды, он покупал меня не для этого, — но, милая, 200 лет, срок не малый.

— Я понимаю, — эту ночь я провела в постели, Айен лежал рядом, он тихо спал, несколько раз просыпался и смотрел на меня своими жуткими горящими глазами, наверное, опасался, что я что-нибудь с собой сделаю, а мне опять не спалось. Уже под утро, я начала покрывать лицо и шею спящего мужчины поцелуями, желая отплатить ему за помощь и участие тем единственным, что у меня было, не до конца проснувшись, Айен перекатив, подмял меня под себя и горячо ответил на поцелуй, но будто очнувшись, сказал, что сейчас не время и ушел в ванну, может так и к лучшему…

Моя Машенька, как мало времени дала нам судьба, слез больше не было, только давящая тоска и безнадежность.

Я знал, что у Лизы был ребенок, знал, что она вспомнит об этом, но не думал, что будет так тяжело. Глядя на нее, забившуюся в угол, я пожалел о своем решении, Симон предупреждал меня именно об этом, но я поступил эгоистично, не хотел куклу в постели и разбил сердце дорогой мне женщины.

Она потеряла ребенка и я уже сомневался, что сможет это пережить.

Все свои воспоминания Лиза воспринимала довольно легко, когда она вспомнила мужа, я напрягся, все же любимый мужчина, но она четко осознала, что он остался в прошлом и стала жить дальше, дочь она не сможет оставить в прошлом, я понял это сразу.