Размороженная зона

Весь день над зоной шел снег, но к вечеру снегопад сначала ослаб, а потом и совсем кончился. Стих и ветер – белый дым, поднимающийся над армейской кухней, уходил вверх ровным столбом, а российский государственный флаг, висевший над зданием штаба, обвис и напоминал старое выцветшее полотенце, повешенное сушиться после стирки. Из-за казарм, со стороны питомников раздавался хриплый, злобный лай овчарок. Дрессировавший их инструктор считал, что псов на ночь нужно кормить похуже, а можно и вовсе не кормить, чтобы были злее. Эта методика давала результаты – злее собаки и правда становились. Их учили ненавидеть зэков, бросаться на них, но полуголодные псы ненавидели и вертухаев, и офицеров, и, кажется, всех людей до единого. Ходить мимо вольеров было опасно, а охранники боялись собак чуть ли не больше, чем заключенные. Именно поэтому они часто нарушали устав и не брали собак с собой в наряд. С зэками еще можно договориться, а если не договориться, то справиться, а собаке все равно.

От казармы отделились четыре фигуры в теплых форменных шапках и зеленых телогрейках. Они прошли через свалку до штрафного изолятора, а там разделились. Одна пара обошла свалку, а другая пошла прямо. Вертухаи патрулировали простреливаемый коридор – хорошо освещенное пространство между стенами бараков и забором. Они шли навстречу друг другу, чтобы встретиться где-нибудь посередине. По уставу, они должны были патрулировать вдвоем, но начальник лагеря прекрасно понимал, что обстановка напряженная и патрули лучше усилить. Кроме того, когда вертухаи выходили парами, то часто они вообще не обходили зону, а оставались у вахты. Сейчас этого допустить было нельзя – инструктируя служебный наряд, разводящий потребовал к простреливаемому коридору особого внимания и предупредил, что если при проверке будет замечено, что охранники волынят, то проблем у них будет куча. И это было правдой. У лагерной администрации было много методов давления на подчиненных и много способов осложнить им жизнь.

– Постой, Сема, – один из вертухаев остановился и показал напарнику на темную тень рядом с огромным сугробом, наметенным под самые окна одного из бараков. – Смотри! Кто-то там шевельнулся!

– Фигня, показалось тебе, Игорь, пусто там, – отозвался второй. На самом деле он был не так уж в этом и уверен, но идти и проверять совершенно не хотелось. Если там нет никого – только зря силы тратить, по нетоптанному снегу мотаться. А если есть… Тогда тем более не стоит соваться, нарываться на сложности. Через забор ведь никто лезть не пытается, значит, не о чем и беспокоиться. А если попытается кто, так его с вышки снимут, как в тире.

– Может, проверим, Сема? – уже менее уверенным голосом спросил первый вертухай.

– На фиг надо, – решительно ответил второй. – Никто сюда не сунется, зэки дураки, что ли, по-твоему? Они ж и про нас в курсе, и про вышки. Если кто между бараков мотается, так и хрен с ним, надоест – сам на место вернется. А нам нарываться без толку не стоит. Сейчас зэки злые, «хозяин» их крепко прижал. Пошли!

– Эх, мать… – негромко, но с чувством выругался первый, трогаясь с места. – И зачем наш подпол всю эту бодягу замутил?! Делать ему, что ли, нечего? Жили спокойно и жили, так нет, надо было ему всю эту муть затевать…

– Помолчал бы, – досадливо сказал его напарник. – И без тебя тошно.

Через несколько минут пары патрульных встретились и снова разошлись. Ничего подозрительного, кроме показавшегося Игорю в тени у барака шевеления, никто не заметил, и наряд спокойно продолжил патрулирование.

Когда вертухаи прошли мимо, скрывшийся в тени сугроба тощий зэк в драном черном бушлате беззвучно привстал и скрылся за бараком. Он увидел все, что надо, и теперь пора было возвращаться. Добравшись до своего барака, он тихонько стукнул в дверь костяшками пальцев.

Она чуть-чуть приоткрылась.

– Ну что?

– Порядок, – прошептал разведчик. – Все как обычно, лишь патрули усиленные. У локалки никого нет, коридоры только патрулируют.

– Собаки есть?

– Собак нет, Рука.

– Ясно. Поднимай остальные бараки. Двигаем, братва! – Эти слова прозвучали глуше, говорящий отвернулся от двери в глубь барака. Впрочем, разведчик их все равно уже не услышал бы – он тенью скользнул к черневшему в темноте соседнему зданию.

Тем временем дверь барака открылась пошире, и из проема начали одна за другой выскальзывать темные фигуры. Зэки были похожи на призраков, они двигались совершенно бесшумно, плавно и уверенно, даже снег не скрипел у них под ногами.

Первым вышел здоровенный коренастый мужик с непокрытой головой, тот самый, что говорил с разведчиком. Левый рукав его бушлата болтался свободно. Он и получил погоняло за то, что, когда два года назад администрация шестнадцатой зоны пыталась заставить его работать, отрубил себе левую руку чуть ниже локтя.