Размышления и споры о вирусах

Поясним: 8 логарифмов, с основанием, как в данном случае 10 — это 10⁸ вирусных частиц в вводимой дозе вакцины (то, что должно быть!), а при проверке оказалось, что титр этой вакцины — 10⁶. Иными словами: в дозе должно было быть 100 миллионов вирусных частиц, а оказалось… в 100 раз меньше, всего 1 миллион, то есть 1 процент, от того, что должно быть (вот что такое — на 2lg меньше). Ничего удивительного нет в том, что прививочная активность такой вакцины оказалась низкой: двукратное увеличение титра антител (против того, который был без всякой вакцинации) попросту недостоверно. Нужен как минимум восьмикратный прирост, только тогда можно надеяться на успех.

Мы рассказали лишь о некоторых формах применения клеток и антител в индикации и идентификации вирусов. На самом же деле методов этих великое множество.

Например, обработали материал, подозрительный на содержание тех или иных вирусов иммунной сывороткой к этим подозреваемым, но еще не опознанным «преступникам», и посмотрели в электронный микроскоп: вот уже и новый метод: иммуноэлектронномикроскопический анализ, обладающий высокой разрешающей способностью, поскольку при этом вирус и выявляется и идентифицируется одновременно.

Большое место в современной лабораторной диагностике занимает твердофазный иммунологический анализ, когда антиген или антитело заранее прикрепляют к нерастворимому твердому носителю, а затем наносят туда исследуемый материал (если ищут вирус) или сыворотку (если ищут антитело). Специальное промывание легко отделяет от комплекса антиген — антитело несвязавшиеся компоненты. Чтобы определить, произошло ли специфическое взаимодействие, известный компонент (то есть либо антиген, либо антитело) метят и в зависимости от этого различают радиоиммунный анализ (если метки радиоактивные) или иммуноферментный (если меткой служит фермент). Особая метка антител так называемыми флюоресцирующими красителями лежит в основе иммунофлюоресцентного метода, который относится к категории экспрессных методов индикации антигенов, а следовательно, и диагностики вирусных инфекций.

Разновидностей серологических реакций много, кроме названных нами вариантов РТГА и реакции нейтрализации, есть и реакция связывания комплемента и пассивной гемагглютинации… Впрочем, хватит. Мы уверены, что никто, прочитав только нашу книгу, вирусологические исследования проводить не будет: прежде чем заняться ими, придется изучить специальную литературу. А представление о том, чем занимаются вирусологи, как они работают с вирусами, надеемся, дать нам удалось.

Глава пятая Молекулярная биология и вирусы

Нам казалось логичным и оправданным из стратегических, что ли, соображений самые трудные (и потому, возможно, достаточно скучные) главы — о методах вирусологии поместить вначале. Ведь как человек обычно поступает, беря в руки незнакомую книгу и раздумывая: купить или не покупать, читать или обойтись без содержащейся в ней информации? Пролистывает, отмечая, есть ли иллюстрации, много ли коротких строчек, абзацев, как называются главы. Интуитивно эта поверхностная характеристика оценивается, и на этом основании принимается то или иное решение.

Так вот экспериментально установлено: расположение привлекающих читателя параметров во второй части книги, ближе к концу, способствует покупке. Ну, и наконец, такое соображение. В научных статьях, монографиях, диссертациях не случайно раздел «Материалы и методы» помещают раньше основной части работы, чтобы понять и оценить результаты, надо знать (и быть уверенным в их достоверности), как эти результаты удалось получить.

Короче, после этого небольшого извинения за трудность и малоинтересность, начинаем разговор о молекулярной биологии вирусов и методах, которыми эта наука оперирует… Впрочем, может быть, мы и не правы: ведь молекулярная биология — это не только методы, но еще и в немалой степени философия, так что, если в этой главе не будет споров, то без размышлений не обойтись.

Строго говоря, молекулярная биология — самостоятельная наука, касающаяся в равной степени и генетики, и физиологии, и органической химии, и вирусологии… Проще, казалось бы, перечислить, каких разделов биологии и смежных с ней дисциплин естествознания она не касается, чем назвать те, в которых ее интересы непосредственно затронуты. Так вот, дисциплин, которых она бы не касалась, нет. И ничего странного в этом также нет: поскольку любой субъект, как и любой объект, состоит из молекул, молекулярной биологии до всего есть дело.

Молекулярная биология появилась в начале 50-х годов нашего столетия, и уже через несколько лет было провозглашено, что рождение этой дисциплины является второй революцией в естествознании XX века. Почему второй? Потому что первой, не соблюдая субординацию (привычнее идти от более крупного к более мелкому), стала революция, связанная с физикой атомной, физикой элементарных частиц, имевшая место, как известно, в самом начале века.