Размышления о Евангелии от Иоанна

Когда родителей слепого спрашивают: «Это ли ваш сын, о котором вы говорите, что он родился слепым? как он теперь видит?» – они боятся сказать что-нибудь недолжное и отвечают: «Мы знаем, что это сын наш и что он родился слепым, а как теперь видит, не знаем, или кто отверз ему очи, мы не знаем. Сам в совершенных летах; самого спросите; пусть сам о себе расскажет» (ст. 19-21). Здесь трижды употребляется слово «сам». Родители отшатнулись от сына, они боятся, что если признают свершившийся факт, то тем самым нанесут ущерб норме, которая дороже реальности. «Так отвечали родители его, потому что боялись Иудеев; ибо Иудеи сговорились уже, чтобы, кто признает его за Христа, того отлучить от синагоги. Посему-то родители его и сказали: он в совершенных летах, самого спросите» (ст. 22-23).

Тем, наверное, и отличается христианство от других религий, что в них, как правило, самое ценное – норма, а в христианстве – реальность. Эта мысль повторяется у авторов самых разных мистических трактатов Запада и Востока, включая такой известный монашеский трактат, как «Ле-ствица» преп. Иоанна. Когда ты стоишь на молитве, говорит святой, и оказывается, что кому-то нужна твоя помощь, оставь молитву и беги на помощь брату своему. Вот христианская позиция. Для большинства же древних религий характерно обратное: если ты совершаешь дело Божие, то свободен от дел человеческих, потому что человеческое ниже божественного. Если ты посвятил этот день Богу, тебя уже не должно трогать все происходящее вокруг. В одной из книг по аскетике подобная позиция, рассматриваемая применительно к сегодняшнему дню, высмеяна достаточно резко. Там рассказывается, как собрались православные люди поехать к больной, чтобы помыть ее, но вспомнили, что сегодня – Казанская, работать нельзя. И не поехали. Подобный подход, к сожалению, для нас типичен. Отец Таврион (Батозский) с печальной иронией и болью неоднократно говорил в своих проповедях, что в воскресный день стирать, конечно же, нельзя, плотничать, вымыть больного тоже нельзя, а вот сплетничать, перемывать друг другу кости или семечки целый день лузгать – можно.

Иисус говорит: «Суббота для человека, а не человек для субботы; посему Сын Человеческий есть господин и субботы» (Мк., 2:27-28). Значит, прочитав этот текст, можно сказать: не человек для ритуала, но ритуал для человека, потому что человек есть господин ритуала. И Иоанн Лест-вичник, строгий монах и великий аскет, прекрасно это понимал и прямо об этом говорил.

Для меня всегда большое испытание видеть в день Крещения Господня толпы людей с бидонами в руках. Большинство из них приходят в храм раз в год – за святой водой. Одну из женщин, набравших святой воды, спросили, зачем она ей. «Как же, надо дома все побрызгать». – «Зачем?» – «От злых духов». Получается, что это какой-то примитивный магизм на уровне древнего египтянина или жителя Сибири в эпоху расцвета шаманизма, но отнюдь не действия человека, просвещенного светом Евангелия. Человек приходит в храм, чтобы поставить свечку, взять воды, чтобы «побрызгать» жилище и т. п. Внешне он становится православным, внутренне же остается язычником, т. к. Евангелия не открывает и потому не может быть затронут проповедью Христовой. Прикасаясь к святыне, он принимает ее наружно, а внутренне остается таким же, каким был, – злым, эгоистичным, мстительным. В этом заключается реальная опасность для христианства в наши дни.

Глава 11 ДОБРЫЙ ПАСТЫРЬ

Первая половина V в. Мавзолей Галлы Плацидии, Равенна, Италия. Мозаика

Основную часть десятой главы Евангелия от Иоанна составляют слова Иисуса о добром пастыре, который полагает душу свою за овец. Они напоминают о новозаветной притче о ста овцах, одна из которых потерялась (Мф., 18:12). Пастух оставляет 99 овец на пастбище в горах и идет искать заблудившуюся. Сопоставив это с Ветхим Заветом, мы убедимся, что образ Бога как Пастыря, Который покоит Свой народ, Свое стадо на злачных пажитях и водит к тихим водам, Который оберегает и охраняет овец Своей пажити, пасёт Израиль, спасает заблудившуюся овцу, – тема коренная в ветхозаветной гимнографии. Она звучит в самом начале псалма 74 (73): «Для чего, Боже… возгорелся гнев Твой на овец пажити Твоей?», в конце псалма 95 (94): «… ибо Он есть Бог наш, а мы – народ паствы Его и овцы руки Его», в последнем стихе 119 (118)-го псалма: «Я заблудился, как овца потерянная: взыщи раба Твоего…» Можно сослаться и на другие тексты Писания, где о Боге говорится как о Пастыре, прежде всего на 34-ю главу книги пророка Иезекииля, ибо в целом слово о Добром Пастыре, которое обращает к своим ученикам Иисус, представляет собой «мидраш» или толкование именно на этот текст Иезекииля.