Размышления о причинах величия и падения римлян

Проигранные сражения, уменьшение населения, упадок торговли, истощение государственной казны, возмущения соседних наций могли заставить Карфаген принять самые жестокие условия мира. Но Рим никогда не считался с выгодами и потерями, он думал только о своей славе. Он не представлял себе, что он может существовать, не господствуя, и поэтому никакие надежды или опасения не заставили бы его принять такой мир, в котором не он диктует условия противнику.

Нет ничего могущественнее такой республики, где законы соблюдаются не вследствие страха или разумных соображений, по вследствие страстной привязанности к ним, как это было в Риме и Лакедемоне, ибо тогда к мудрости хорошего правительства присоединяется вся та сила страсти, которой может обладать партия.

Карфагеняне пользовались иностранными войсками, римляне употребляли свои собственные армии. Так как римляне всегда смотрели на побежденных как на средство для будущих триумфов, то они набирали солдат среди всех народов, которых они покорили; и чем больше труда им стоило победить тот или иной народ, тем более достойным они считали его к тому, чтобы включить его в свою республику. Так, мы видим, что самниты, которые были покорены лишь после 24 триумфов, стали поставлять вспомогательные войска Риму; а незадолго до второй пунической войны римляне и их союзники, жившие в стране, не превышавшей размерами папскую область или неаполитанское королевство, выставили против галлов армию, состоявшую из 700 тысяч пехотинцев и 70 тысяч всадников.

В разгар второй пунической войны Рим имел в полной боевой готовности от 22 до 24 легионов; но, по данным Тита Ливия, численность граждан Рима в то время составлял всего около 137 тысяч человек.

Карфаген употреблял большую часть своих сил для нападения, Рим — для защиты. Последний, как мы только что сказали, вооружил колоссальное количество людей против галлов и Ганнибала, которые нападали па него; но он посылал только два легиона против самых великих царей; это сделало его силы неистощимыми.

Положение Карфагена в Африке было менее прочное, чем Рима в Италии: последний был окружен 30 колониями, которые представляли собой как бы его передовые укрепления. До битвы при Каннах ни один союзник его не покинул: это произошло потому, что самниты и другие народы Италии уже привыкли к его владычеству.

Большинство городов Африки, будучи слабо укреплены, тотчас же сдавалось всякому, появлявшемуся перед их стенами. Все, кто там высаживался, — Агафокл, Регул, Сципион — тотчас же повергали Карфаген в отчаяние.

Можно считать, что только плохое правительство ответственно за все то, что произошло с карфагенянами во время войны, которую вел против них первый Сципион. Их город и даже их армия терпели голод, в то время как римляне имели все в изобилии.

У карфагенян армии, потерпевшие поражение, становились более своевольными; они иногда распинали на кресте своих генералов и наказывали их за свою собственную трусость. У римлян консул подвергал казни каждого десятого в армии, бежавшей перед неприятелем, и снова вел ее в бой.

Правление карфагенян было очень суровое; они так сильно притесняли народы Испании, что, когда туда пришли римляне, их встретили как освободителей. Если мы примем во внимание громадные суммы, которые карфагеняне затратили на ведение войны, окончившейся их поражением, то мы убедимся, что несправедливость мало сберегает и что она не достигает даже тех целей, которые она себе ставит.

После того как была основана Александрия, торговля Карфагена значительно сократилась. В древнейшие времена суеверие, можно сказать, изгоняло иностранцев из Египта, так что, когда персы покорили его, они думали только о том, чтобы ослабить своих новых подданных. Но при греческих царях Египет завладел почти всей, торговлей мира, а торговля Карфагена начала приходить в упадок.

Госуда|рства, основанные благодаря торговле, могут существовать долго, если ведут себя скромно; но они существуют недолго, если становятся великими. Они возвышаются постепенно и незаметно, ибо они не совершают ничего такого, что заставило бы говорить о них и показало бы их могущество. Но когда они становятся настолько сильными, что это уже невозможно более скрыть, все стремятся лишить их преимущества, которого они добились, так сказать, обманом. Карфагенская кавалерия была лучше римской по двум причинам: во-первых, нумидийские и испанские кони были лучше итальянских, во-вторых, римская кавалерия была плохо вооружена. Это видно из того, что, по словам Полибня, римляне изменили свой способ ведения войны только во время тех войн, которые они вели в Греции.

В первой пунической войне Регул был разбит, как только карфагеняне выбрали для битвы равнину, где могла сражаться их кавалерия; во второй пунической войне своими главными победами Ганнибал был обязан нумидийцам.

Сципион лишил карфагенян этого преимущества, когда он покорил Испанию и заключил союз с Масиниссой: как раз нумидийская кавалерия выиграла битву при Заме и закончила войну.