Размышления о виселице

Это и на самом деле так. Но другие законы не обязывают вешать людей, и это, действительно, следует принять во внимание. Представьте затруднения, созданные тем фактом, что будут допущены свидетели, заявляющие, будто лицо, запертое в клетке, отличается возбудимостью и не всегда в состоянии контролировать себя! Аргументы лорда Годдарда можно резюмировать следующим образом: если мы прекратим вешать убийц под тем предлогом, что они действовали под влиянием внутренней необходимости, это побудит судей применять идентичные критерии и к виновным в других проступках, действовавшим под влиянием аналогичных факторов. Если на палача уже не смотрят как на естественного врача по умственным отклонениям, тогда «прежний судья» не может выполнять функцию естественного целителя клептомании. Увы, есть и сегодня судьи, юристы и присяжные, которые, пренебрегая уроками Кока и М'Найтена, устанавливая тяжесть проступка, считаются с социальным фактором и с психической несостоятельностью. К счастью, вопрос не стоит так, когда речь идет о лицах, совершивших подлежащее смертной казни преступление: присяжные не в силах укоротить веревку, равным образом как нельзя задушить под честное слово или условно разбить затылок.

Сделаем вывод. Недостатки закона о смертной казни неисправимы, поскольку смертная казнь основывается на философской концепции ответственности, не допускающей компромисса с детерминистской точкой зрения, принятой в судах по другим вопросам. В том, что касается других правонарушений и преступлений, применение закона отличается гибкостью; смертная же казнь в силу самой своей природы исключает любую возможность отмерить наказание пропорционально ответственности. Эта жесткость и лежащее в ее основе намерение, составляющие сущность высшей меры наказания, являются одновременно источником ее привлекательности и символической ценности для всех противодействующих социальному прогрессу общественных сил.

Примечания