Размышления русского боксера в токийской академии Тамагава, 4

Начильник смены охраны "Лотоса", выдернутый срочным вызовом на первый этаж, с инцидентом разбирался недолго:

— Кто начал первым?

— Хей… — прозвучало название одной из киностудий и, по совместительству, одноимённой организации. — В принципе, пацан вообще сидел, никого не трогал. Поначалу.

— Правила на этот счёт однозначны, — подключился к разговору второй из сотрудников, отвечавших за порядок в заведении. — Но я…

— Правила — правилами. Политика — политикой, — уклончиво покачал головой босс, перебивая. — А давайте посмотрим в записи?

Присутствующие не обманулись его демократичным тоном.

— Хм. И правда, не к чему прицепиться… — Старший по объекту озадаченно потёр собственный затылок через минуту. — Пацан никого не трогал. Рейко к нему заявилась сама, он от неё даже честно отделаться пытался. Хм…

— Сёгун обязательно спросит: а куда смотрели вы? Когда моя женщина…? — самый старший из охранников в других местах считался бы пенсионером.

Потому здесь он мог себе позволить больше остальных.

Сёгуном звали бенефициара и закулисного владельца студии, которой принадлежали эксклюзивные права на видеопродукцию с участием Рейко.

Самый возрастной сотрудник знал, какие клавиши нажимать.

Кто-то, знавший его меньше, предположил бы его ограниченность и плохое образование. Те же, кто знал чуть больше, сообразили бы: подача была крученой и попала, куда надо.

— А Сёгун здесь не командует. При всём уважении, — старший по объекту среагировал рефлекторно.

Он вообще говорил быстрее, чем думал, в тех случаях, когда решение зависело от его профессиональной компетенции.

— Правила есть правила, — начальник смены продолжил увереннее, укрепляясь на спонтанно избранном курсе. — Есть клиент. Этот клиент, несмотря на всю спорность ситуации, аккуратно платит за свой заказ и неприятностей не доставлял.

— Выпил немало. Не по возрасту. Нарушение, — односложно напомнил еще один из сотрудников большого зала.

— Это не вопрос компетенции Сёгуна или его людей, — спокойно покачал головой старший по объекту. — Неважно, кто клиент. Если мы позволим нарушать приватность, особенно в большом зале — завтра вместо уважаемого заведения национального масштаба здесь будет помойка. Кто-то из нас желает работать на помойке?

— Я выполню любой приказ, — самый старый охранник, нарушая все традиции, опять подал голос, когда его не спрашивали, и сделал шаг вперёд. — Ри, если нужно проучить эту троицу — поручи мне? Пожалуйста?

Более молодые коллеги после этих слов неловко потупили взгляды: драка, затеянная прямо в зале достаточно близкими (во всех смыслах) коллегами, требовала наказания.

С одной стороны.

А с другой, наказывать предстояло почти родственную структуру. Еще и как бы не более высокую в иерархии.

— Правила наших заведений, — начальник выделил местоимение, — создаются не за тем, чтобы их нарушать.

— Лозунг "Лотоса": в зале равны все, и особенных нет. До тех пор, пока клиенты добросовестно оплачивают свои счета. — Напомнил всё тот же пожилой сотрудник. — Вы молодые, не застали. А я, когда был такой, как вы, ещё общался со стариками. Раньше сюда даже премьер-министр не гнушался заходить! Они помнили…

— Это когда большая четвёрка ещё здесь заседала? — удивлённо подал голос кто-то из молодых.

— Именно, — удовлетворенно прикрыл веки старик. — Премьер и ходил-то сюда именно за тем, чтобы кое с кем из них пообщаться. Они в детстве на одной улице росли, знакомы еще со времен младшей школы были.

— А ты это к чему? — не сходу уловил посыл старший по объекту.

— Традиции заведения возникли не на пустом месте. Во всяком случае, задолго до того, как Сёгун стал самим собой. — Простенько пояснил ветеран. — Мне кажется, вопрос стоит не в том, обидим мы партнёров или нет. Главный вопрос — а стоит ли чего-то наша традиция? И готовы ли мы ее защищать? Или наши правила со стороны могут корректировать все, кому не лень?

Старший инстинктивно напрягся: напрашивающееся волевое решение автоматически означало ответственность лично для него.

— Я сам накажу, — ещё раз напомнил самый возрастной сотрудник. — Если что, тебя не было. Я сам принял это решение, я его и исполнил.

* * *

Хамагуси скрипел зубами: мало того, что он не смог выполнить приказ.

Их ещё и очень унизили, не просто избив, а изорвав одежду и отобрав транспорт:

— Машины получите завтра, когда за вас оплатят полагающийся штраф. — Какой-то выживший из ума дед, казалось, откровенно кайфовал от расклада.

Извращенец, что ли? В том смысле, что садист, повернутый на жажде власти?

Такие вот мелкие сошки, не дослужившиеся выше уровня рядового, когда от них что-то зависело, были горазды на любые бессмысленные жестокие действия.

Его людям сломали по руке. Ему самому… Чёрт, об этом даже думать не хочется.

— Такси ждёт, — дед кивнул на самое обычное жёлтое муниципальное такси. — Счет оплачен, можете не переживать.

Хамагуси стиснул зубы ещё крепче: старый козёл не унимался, продолжая издеваться. И унижать.

* * *