Размышления русского боксера в токийской академии Тамагава, 4

— Оу, оу, полегче! — я хотел было сморщиться ему в ответ, но мышцы лица мне не подчиняются (потому что совсем не ощущаются). — Моя текущая конфигурация говорит, что имеет место ещё какая-то утрата контроля нервной системы! Ещё сколько-то там процентов за эти две минуты. Чувствую себя пропорционально рапорту девайса, что у меня в брюхе… на эти же проценты хуже.

— Видимо, тромб с места сдвинулся внутри сосуда или рядом, — закусывает губу комиссар с виноватым видом. — Кровь и течёт…

Не понял. Он что, всерьёз за меня переживает? Ни за что бы не подумал…

— Я вижу только по косвенным, не медик. — Продолжает он. — Свет мигал в здании, твоя растяжка отключалась.

— Так вроде она и сейчас не работает? — скосив глаза, наблюдаю потухшие индикаторы и погасшее диалоговое окно сложной техники. — Но что-то же помогает?

— У тебя таблетка со своим блоком питания. Очень мощным, — нехотя и после паузы делится информацией старший полицейский. — Я взял под свой мониторинг ее параметры. Когда свет отключился, я запустил через твою таблетку зеркало последних десяти минут. Приказывать напрямую прибору не могу, но гонять по кругу готовые программы пока получается.

Шут его знает, что именно он имеет ввиду. Надо будет спросить у своей половины. Такое впечатление, что это просто механическая перезапись программ нейро-растяжки, которые техника Хиротоши воспроизводит, не понимая их содержания.

Последняя, как я уже выяснил, используется в том числе для принудительного контроля собеседника с работающими нейро-расширениями. Цубаса, кстати, что-то упоминала вскользь о подобной технике — в привязке к своему несостоявшемуся военному образованию.

— Интересно, не воткну ли. До приезда этих ваших врачей… Инспектор, а Ходзё вы теперь точно прищемите?

Садатоши как-то виновато, с видом побитой собаки и тоской во взгляде, вопросительно смотрит на Ватанабэ.

— Слушайте, я сейчас не в том состоянии, чтобы философски за вами наблюдать! — закипаю, поскольку взрослые ведут себя как дети. — Коллеги, что происходит?!

— Наши врачи в пробке, — вслед за инспектором, в сторону отворачивается и комиссар. — Их доставка сюда может затянуться.

— И?

— Растяжку сами не запустим. Без неё я только гоняю по кругу имеющиеся программы. — Рублеными фразами отвечает Хиротоши, вслед за своим товарищем старательно избегая смотреть в мою сторону.

— А имеющегося запаса программ не хватает?! — доходит до меня с запозданием.

— Да.

— Ух ты… — на пару секунд замолкаю вслед за ними.

Не то чтобы я хотел жить вечно, но после появления в моей жизни красноволосой уходить отсюда так резко почему-то не хочется.

* * *

Ватанабэ разрывался между двумя разнонаправленными векторами.

С одной стороны, ему очень хотелось преподать урок Садатоши. Получить причитающееся с текущего триумфа. Набрать очки для неизбежного теперь генеральского чина. Именно в таком порядке.

Это, в свою очередь, требовало принципиальной позиции здесь и сейчас.

А с другой стороны, пацан был не самым плохим. Лично комиссару ничего плохого не сделал. Если же говорить об использовании таблетки, то младший Асада являлся, с точки зрения медицины, скорее жертвой (что не исключало его ответственности): подобная армейская техника расходует ресурсы организма без оглядки на перспективу долгожительства своего реципиента.

-… А имеющегося запаса программ не хватает?! — белобрысый задал на удивление правильный вопрос, с учетом его текущего состояния.

Они по волоску в секунду теряли пацана. Своя специальная медицина, приедь она вовремя, способна была развернуть процесс вспять (и не таких вытягивали) — но счёт сейчас шёл на минуты. А дорожная пробка, даже с учётом коррекции работы светофоров, могла затянуться надолго… На пару часов точно.