Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 2

Муроя, нечленораздельно заорав и героически бросившись вперёд со своей поломанной и загипсованной рукой, неожиданно получил от белобрысого пяткой в колено. Споткнувшись, он растянулся на полу, ухитрившись при этом ничего себе не сломать.

Когда огромный регбист поднялся на ноги, с оставшимися двумя товарищами всё было окончено: они картинно лежали на полу и слабо подергивали кто левой ногой, кто правой рукой.

Судя по судорогам, пробегавшим по их телам произвольно, нокаут был глубоким.

Сжав зубы, регбист бросился на гайдзина повторно. Он даже успел увидеть левый кулак, разбивающий его губы перед тем, как последовавший за ним удар правой сломал ему челюсть, выбивая два зуба. И заставляя лопнуть третий прямо в десне.

*********

- Асада, твои выходки совсем уже вышли из берегов и перешли всякие границы. К тому же, ты не внёс оплату за нанесенный ущерб. - Начальник образовательного процесса старается выглядеть сурово и неприступно. - Я отстраняю тебя от занятий.

- Основания? - надеюсь, я сейчас выгляжу спокойным.

Не то чтобы я слишком нервничал, но увеличивать количество вопросов, требующих срочного решения, мне не хочется. А если меня сейчас вышибут из школы (даже временно) - это станет как раз-таки ещё одним срочным вопросом.

- У Сэя Нагано кровоизлияние в мозг. Ты напал на пятерых учащихся. Ты должен старшей школе четверть миллиона, которые пока не отдал. Этого недостаточно?

- Почему вы думаете, что это я на них напал? А не они на меня? Вам не кажется, что худому и мелкому гайдзину нужны очень веские основания для того, чтобы первому атаковать пятерых здоровенных спортсменов-японцев?

Я тут недавно выяснил, что начальник образовательного процесса - форменный расист. Его мозги повернуты таким образом, что первым сортом он считает только своих. Остальных, особенно европейцев, он мнит пылью под ногами.

Наверное, если говорить о букве закона, можно сказать, что затеял мордобой я. Но в протокол, увы, не подшить того очевидного факта, что они просто не успели ударить первыми. На месте это было видно очень хорошо.

- Я не возьмусь предсказать твои мотивы. Мне кажется, с этим вообще будет разбираться полиция, - к сожалению, он не покупается на мою уловку. – И потом, у меня есть запись.

- Ой, как хорошо, - мне даже не приходится изображать позитив. Если имеется запись, это действительно здорово. – Значит, на вашей записи есть и момент, когда эти мудаки напали на Икару?

Взгляд педагога тут же виляет в сторону:

- Не уверен, что я хочу это обсуждать с тобой.

- Вот же сволочь старая…

- Что ты сказал?

- То, что слышал. Ты же их форменным образом собираешься увести от наказания! – ситуация абсурдна, но имеет место именно она.

Мне не нужны хитрые программы нейро-концентратора, чтобы видеть правду по выражению его лица.

- Ты очень сильно заблуждаешься, - кажется, его голосом можно замораживать воду в лёд. - И ты меня сейчас просто вынудил принять те меры, которые... - он не договаривает, меняя тему. - Никто на Икару не нападал. По крайней мере, в записях видеонаблюдения ничего подобного нет. Это раз. Второе…

Я не знаю, зачем он это делает; но мои возраст и багаж за спиной тоже чего-то стоят, даже без местных модных технических штучек.

Тот случай, когда диагнозы пациента и ситуации ясны. И лично мне видны невооружённым глазом.

А в следующий момент я делаю то единственное, что вообще можно сделать на моём месте, в сложившихся обстоятельствах.

*********

Юто Кавасима, начальник образовательного процесса Академии Тамагава, не мог поверить в происходящее.

Подросток, которого он вызвал к себе, чтобы сообщить о его весьма вероятном исключении из школы, поначалу просто принялся дерзить.