Читаем Размышления. В чем наше благо? Готовому перейти Рубикон (сборник) полностью

В-девятых, – в том, что благожелательность, если она искренняя, а не напускная, есть нечто неодолимое. Что, в самом деле, сделает тебе самый разнузданный насильник, если ты останешься неизменно благожелательным к нему и, при представившемся случае, будешь кротко вразумлять его, а в тот самый момент, когда он собирается сделать тебе зло, ты, сохраняя спокойствие, обратишься к нему: «Не нужно, сын мой: мы рождены для другого. Я-то не потерплю вреда, но ты потерпишь». Далее, следует толково и в общем виде показать ему, что это действительно так и что ни пчелы, ни животные, рожденные для стадной жизни, не поступают таким образом. Но это нужно сделать без насмешки и издевательства, а любвеобильно, без затаенной обиды, не принимая учительского тона и не стремясь удивить присутствующих, но или с глазу на глаз, или, если присутствуют посторонние…[105]

Помни об этих девяти правилах, как бы получив их в дар от муз. И пока еще жив, стань, наконец, человеком! Следует в равной степени избегать как гнева, так и лести в отношениях к людям: и то и другое противно общественности и приносит вред. В приступе гнева никогда не забывай, что ярость не свидетельствует о мужестве, а, наоборот, кротость и мягкость и более человечны, и более достойны мужа; и сила, и выдержка, и смелость на стороне такого человека, а не на стороне досадующего и ропщущего. Чем ближе к бесстрастию, тем ближе и к силе. Как огорчение, так и гнев обличают бессилие. И огорчающийся, и гневающийся – ранены и выбыли из строя. Если хочешь, то прими и десятый дар от самого Мусагета[106]. Требование, чтобы дурные люди не заблуждались, – безумно, ибо означает стремление к невозможному. Соглашаться же с тем, чтобы они были таковыми по отношению к другим, и в то же время требовать, чтобы они не заблуждались по отношению к тебе, – нелепо и достойно тирана.

19

Следует более всего беречься четырех извращений руководящего начала и пресекать их, лишь только их заметишь, обращаясь к себе в каждом случае так: «Это представление не необходимо, это – подрывает устои общества, эти слова были бы нечистосердечны, а говорить не от чистого сердца должно быть противно твоему смыслу». Четвертое же увещание – это то, когда ты обращаешься к себе с таким упреком: «Это твое состояние означает поражение и сдачу более божественной твоей части, не устоявшей против менее ценной и смертной части, против тела и его грубых наслаждений».

20

Жизненная сила в тебе и все очевидное, входящее в смешение, хотя и стремятся по своей природе вверх, однако, подчиняясь распорядку Целого, удерживаются в твоем составе. Все же, обладающее свойствами земли и влажное, хотя и стремится вниз, однако не падает, а занимает несвойственное ему по природе положение. Таким образом, и элементы подчиняются Целому, оставаясь, даже вопреки себе, там, где им указано, до тех пор, пока оттуда же не будет дано знака к разложению. Не ужасно ли после этого, что только твоя разумная часть не повинуется и досадует на занимаемое ею место, хотя ей и не предписывается ничего противоречащего ей, а только согласное с ее природой; она же не желает ни с чем считаться и стремится к противоположному. Ибо всякое уклонение в сторону несправедливости, излишеств, гнева, огорчения, страха есть не что иное, как измена природе. Но руководящее начало оставляет свой пост и тогда, когда выражает недовольство по поводу чего-либо происходящего. Ибо оно не менее предназначено к благочестию и богопочитанию, нежели к справедливости. Ведь и эти добродетели входят в понятие общественности; более того, они даже старше справедливости.

21

Кто не имеет единой и неизменной цели жизни, тот не может оставаться единым и неизменным в течение всей жизни. Но сказанного еще недостаточно, если не прибавить, какова должна быть эта цель. Ведь как убеждение одинаково не относительно всех каких бы то ни было благ, признаваемых большинством, но лишь относительно некоторых, имеющих общее значение, так и цель должна быть установлена общественная и гражданственная. Кто сообразует с этой целью все свои личные стремления, тот во всем будет поступать одинаково и таким образом останется верным себе.

22

Подумай о мыши полевой и домашней, об ее испуге и беготне.

23

Сократ называл мнения большинства людей ламиями[107] – пугалом для детей.

24

Лакедемоняне во время представлений устраивали чужестранцам сиденья в тени, сами же садились где попало.

25

Сократ на вопрос Пердикки, почему он не едет к нему[108], ответил: «Чтобы не погибнуть самым постыдным образом», т. е., воспользовавшись одолжением, не иметь возможности отплатить тем же.

26

В писаниях эфесцев[109] рекомендуется постоянно вспоминать о ком-либо из древних, отличавшихся добродетелью.

27

Пифагорейцы советовали бросать по утрам взгляд на небо, чтобы вспомнить о том, что всегда исполняет свое дело, оставаясь верным своему пути и образу действий, и о порядке, чистоте и обнажении. Ибо светила не знают покровов.

28

Перейти на страницу:

Все книги серии PRO власть

Тайный канон Китая
Тайный канон Китая

С древности в Китае существовала утонченная стратегия коммуникации и противоборства, которая давала возможность тем, кто ею овладел, успешно манипулировать окружающими людьми — партнерами, подчиненными, начальниками.Эта хитрая наука держалась в тайне и малоизвестна даже в самом Китае. Теперь русский читатель может ознакомиться с ней в заново исправленных переводах одного из ведущих отечественных китаеведов. В. В. Малявин представляет здесь три классических произведения из области китайской стратегии: древний трактат «Гуй Гу-цзы», знаменитый сборник «Тридцать шесть стратагем» и трактат Цзхе Сюаня «Сто глав военного канона».Эти сочинения — незаменимое подспорье в практической деятельности не только государственных служащих, военных и деловых людей, но и всех, кто ценит практическую ценность восточной мудрости и хочет знать надежные способы достижения жизненного успеха.

Владимир Вячеславович Малявин

Детективы / Военное дело / Военная история / Древневосточная литература / Древние книги / Cпецслужбы
Военный канон Китая
Военный канон Китая

Китайская мудрость гласит, что в основе военного успеха лежит человеческий фактор – несгибаемая стойкость и вместе с тем необыкновенная чуткость и бдение духа, что истинная победа достигается тогда, когда побежденные прощают победителей.«Военный канон Китая» – это перевод и исследования, сделанные известным синологом Владимиром Малявиным, древнейших трактатов двух великих китайских мыслителей и стратегов Сунь-цзы и его последователя Сунь Биня, труды которых стали неотъемлемой частью военной философии.Написанные двадцать пять столетий назад они на протяжении веков служили руководством для профессиональных военных всех уровней и не утратили актуальности для всех кто стремиться к совершенствованию духа и познанию секретов жизненного успеха.

Владимир Вячеславович Малявин

Детективы / Военная история / Средневековая классическая проза / Древневосточная литература / Древние книги

Похожие книги

Эволюция человека. Книга II. Обезьяны, нейроны и душа
Эволюция человека. Книга II. Обезьяны, нейроны и душа

Новая книга Александра Маркова – это увлекательный рассказ о происхождении и устройстве человека, основанный на последних исследованиях в антропологии, генетике и психологии. Двухтомник «Эволюция человека» отвечает на многие вопросы, давно интересующие человека разумного. Что значит – быть человеком? Когда и почему мы стали людьми? В чем мы превосходим наших соседей по планете, а в чем – уступаем им? И как нам лучше использовать главное свое отличие и достоинство – огромный, сложно устроенный мозг? Один из способов – вдумчиво прочесть эту книгу.Александр Марков – доктор биологических наук, ведущий научный сотрудник Палеонтологического института РАН. Его книга об эволюции живых существ «Рождение сложности» (2010) стала событием в научно-популярной литературе и получила широкое признание читателей.

Александр Владимирович Марков

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
История Бога: 4000 лет исканий в иудаизме, христианстве и исламе
История Бога: 4000 лет исканий в иудаизме, христианстве и исламе

Откуда в нашем восприятии появилась сама идея единого Бога?Как менялись представления человека о Боге?Какими чертами наделили Его три мировые религии единобожия – иудаизм, христианство и ислам?Какое влияние оказали эти три религии друг на друга?Известный историк религии, англичанка Карен Армстронг наделена редкостными достоинствами: завидной ученостью и блистательным даром говорить просто о сложном. Она сотворила настоящее чудо: охватила в одной книге всю историю единобожия – от Авраама до наших дней, от античной философии, средневекового мистицизма, духовных исканий Возрождения и Реформации вплоть до скептицизма современной эпохи.3-е издание.

Карен Армстронг

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
История Византии
История Византии

Византийская империя. «Второй Рим».Великое государство, колыбель православия, очаг высокой культуры?Тирания, безжалостно управлявшая множеством покоренных народов, давившая в подданных всякий намек на свободомыслие и жажду независимости?Путешественники с восхищением писали о блеске и роскоши «Второго Рима» и с ужасом упоминали о жестокости интриг императорского двора, о многочисленных религиозных и политических распрях, терзавших империю, о феноменально скандальных для Средневековья нравах знатных византийцев…Византийская империя познала и времена богатства и могущества, и дни упадка и разрушения.День, когда Византия перестала существовать, известен точно: 29 мая 1453 года.Так ли это? Что стало причиной падения Византийской империи?Об этом рассказывает в своей уникальной книге сэр Джон Джулиус Норвич.

Джон Джулиус Норвич

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература