Размышления в красном цвете

Не меньшая ирония заключается в том, что одними из крупнейших эксплуататоров выступают руандийские тутси, жертвы ужасающего геноцида десятилетней давности. В 2008 году правительство Руанды представило множество документов, которые показывали, что президент Миттеран (и его администрация) причастны к геноциду тутси: Франция поддерживала план переворота хуту, вплоть до вооружения их подразделений, для восстановления влияния в этой части Африки за счет англофонных тутси. Открытое заявление Франции о полной необоснованности этих обвинений само было, мягко говоря, необоснованным. Разбор дела Миттерана в Гаагском трибунале, даже посмертны, был бы настоящим поступком: самым большим шагом западной правовой системы в этом направлении был арест Пиночета, который уже был изгоем; обвинение Миттерана пересекло бы судьбоносную линию и впервые привело бы ведущего западного политика к суду, претендующему на звание защитника свободы, демократии и прав человека. Уроком суда было бы соучастие западных либеральных держав в том, что СМИ преподносят как вспышку «подлинного» варварства третьего мира. Конечно, в непролазных джунглях Конго немало тьмы, но ее сердце находится в другом месте — в хорошо освещенных офисах руководства наших высокотехнологичных компаний. Теперь перейдем на противоположный конец горячей тьмы джунглей Конго — холодной белизне Исландии. Разрыв между гигантскими колебаниями финансового рынка и ограниченным размером «реальной экономики» может достигать гротескных диспропорций, когда мы имеем дело с небольшими странами, процветание которых зависит от их интеграции в глобальный финансовый рынок. Здесь показателен случай Исландии, страны, которая сильнее всего пострадала от кризиса.[83] В апреле 2007 года исландское правительство так описывало свою страну: «За долгое время страна вынесла немало тягот, но как только она получила свободу и независимость, она совершила скачок, став из развивающейся страны одной из богатейших стран мира менее чем за столетие».

В октябре 2008 года, полтора года спустя, Исландия удостоилась звания Зимбабве Северной Европы из-за своих темпов инфляции: за неделю рухнули три крупных банка, оставив после себя долги, в десять раз превышающие ВВП страны. Когда после национализации банков правительство заявило, что Исландия не сможет расплатиться по долгам, Британия (многие граждане которой держали свои деньги в исландских банках) применила закон против терроризма, чтобы заморозить активы банка в Британии. Шок, который эта мера вызвала в Исландии, отражал расизм в чистом виде: «Но… Вы что, не видите, что мы белые?!» Оцените ситуацию: средний исландец должен банкам 30.000 евро — люди занимают не только на приобретение жилья, но и на учебу в университете, приобретение автомобиля, путешествие. «Молодежь, которая брала огромные кредиты, чтобы платить за переоцененные квартиры на раздутом рынке, оказалась запертой в этих квартирах, которые невозможно продать на рухнувшем рынке недвижимости. И еще это: кредиты привязаны к индексу потребительских цен, так что во время инфляции ваши долги растут вместе с ростом цен. В последние месяцы размеры выплат по ипотеке выросли: чем больше люди платят банку, тем больше они ему должны, причем в самом буквальном смысле». Все скрытые противоречия исландского общества вышли наружу: «негативность и финансовые проблемы как социальные табу, что-то, о чем никогда не говорили, нью-эйджевский спиритуалистский эскапизм и рекордное потребление антидепрессантов — так все и устроено в Исландии, где монополистические деньги скрывают исходный факт, что все в стране принадлежит и управляется 14 семьями».

Нет никаких сомнений, что и в Исландии кризис также будет использован по правила, сформулированным Наоми Кляйн в «Доктрине шока»: обездвиженные шоком, исландцы готовы будут услышать, что «в этот кризисный час голоса защитников окружающей среды, феминисток и социалистов необходимо оставить без внимания, что единственное решение кризиса — это капитализация всего, что еще осталось от государственных служб в стране: образование, здравоохранение. Вода, энергетика — самое время позволить невидимой руке капитализма выжать все оставшееся, выжать реки, безжалостно выжать…