Размышляя о минувшем

Учения, или, как их тогда называли, маневры, под его руководством проходили интересно и увлекательно. Прекрасно зная военное дело, он умел удивительно четко и ясно поставить задачу, нацелить командный состав на ее успешное решение, добиться безупречных действий каждого подразделения в ходе обороны или наступления. При этом не сковывал инициативу участников учений. Если же тот или иной командир принимал неправильное решение, Уборевич тут же доказывал это ответными действиями «противника», строго учитывая реальные возможности и обстановку как одной, так и другой сторон.

Особенно интересными и полезными были проводимые им разборы учений. В каждом своем выступлении он непременно подчеркивал, что подготовка войск должна вестись с учетом реальных возможностей вероятного противника, а также всех факторов морального и материального характера, которые могут иметь место в будущей войне.

Рекомендуя командному составу при организации военных учений и игр обращаться к опыту прошлых войн и учитывать его, он в то же время советовал использовать этот опыт не механически, а творчески.

— Исторические события, — говорил Уборевич, — это зачастую неповторимые конкретные случаи. Было бы очень опасно для нашей армии в будущей войне слепое подражание примерам прошлого.

Много внимания на разборах командующий уделял вопросам всемерного укрепления дисциплины. Дисциплина, говорил он, должна быть глубоко внутренней и идти сверху вниз и обратно.

И. П. Уборевич запомнился мне как подлинный новатор в обучении и воспитании войск, особенно в совершенствовании работы штабов. Он возмущался непомерной громоздкостью некоторых наших штабов, обилием планов и других бумаг, порой никому не нужных, отрицательно сказывавшихся на мобилизационной готовности войск. И действительно, чтобы отмобилизовать, например, батальон, мы, по установившейся традиции, вынуждены были разрабатывать до десятка различных схем, сочинять такое же, а то и большее число приказов, распоряжений.

— Для чего столько бумаг? — задал мне вопрос Уборевич во время одной из очередных инспекторских проверок дивизии.

— Не я это выдумал, товарищ командующий. Так делалось всегда.

— Так принято, это верно. Но ведь в вашей власти упростить дело. Даю вам задание: в течение двух дней разработать примерные мобпланы для эскадрона, батальона связи и саперного батальона, чтобы каждый из этих планов умещался не более чем на одном обычном листе бумаги.

— Попытаемся сделать, товарищ командующий, но…

— Никаких «но». Планы должны быть готовы через двое суток. Потом изучим их и, может, будем рекомендовать всем дивизиям.

К установленному сроку мы составили примерные планы–схемы. Командующий внимательно проверил их, затем вызвал из Москвы группу работников штаба округа, вместе с ними уточнил некоторые детали. Практическую проверку реальности планов было решено осуществить на примере кавалерийского эскадрона.

Пробная мобилизация прошла на редкость успешно. К установленному сроку на сборный пункт в полном составе прибыли люди, доставлено необходимое число лошадей, вовремя получено все снаряжение.

— Опыт подтвердил, — отметил потом на разборе И. П. Уборевич, — что нет никакой необходимости разрабатывать несколько документов для мобилизации приписников в масштабе эскадрона или батальона. Достаточно одного плана–схемы. В результате штабы полков и соединений освобождаются от никому не нужной канцелярской работы и штабные командиры могут быть использованы для более важной организационно–практической деятельности. В начальный период войны это, как вы сами понимаете, будет иметь огромное значение.

Способности И. П. Уборевича как военачальника, организатора обучения и воспитания войск, а вместе с тем и вдумчивого руководителя штабной работы были поистине неистощимы. Однако большому человеку, даже очень талантливому, нередко присущи и недостатки. Не был в этом отношении исключением и Уборевич. При нем в округе существовало ничем не оправданное неофициальное деление старшего командного состава на две так называемые «школы» — старую и новую. Практически это выражалось в том, что часть командного состава (представители «новой школы») получала всевозможные привилегии, пользовалась особым уважением командующего, а другая часть (представители «старой школы», к которой Уборевич относил всех, чья точка зрения на обучение и воспитание войск не совпадала с его взглядами) находилась как бы в тени, далеко не всегда получала поддержку даже в осуществлении ценных начинаний. Так, например, по мнению Уборевича, не следовало придавать серьезного значения строевой выучке личного состава. Если же иные командиры, вопреки указаниям сверху, выкраивали время на строевую подготовку, командующий, не скрывая иронии, говорил:

— Сразу видна старая школа!

Подобное деление, естественно, не способствовало спаянности и сплоченности командного состава, отрицательно сказывалось на учебно–воспитательной работе.