Размышлизмы дядюшки Серхио

Государство начинается и заканчивается для вас с возможности говорить па-руски. Идеальная Украина для вас — говорящая на русском "Малороссия", как часть "великой расии" и "наш ответ пиндосам". Вам по фигу, что у власти воры и жулики, главное говорить "па-руски". Русский язык для вас не средство коммуникации, а средство для расширения зоны влияния московской орды за счет украинского жизненного пространства. Именно поэтому этой теме так много внимания уделяют кремлевские вожди. Вы неистово боретесь за права на русский язык только потому, что бороться за русский язык вам дозволено, а за все остальные свои права бороться — тупо ссыте. (Попробовали бы вы побороться против повышения пенсионного возраста или НДС, вас быстро бы "привели в чувство", казацкой нагайкой по сраке.)

Помните, были такие исторические деятели, как Дж. Вашингтон и Махатма Ганди? В разное время, на английском языке, они клеймили британский империализм. Но никому в Великобритании не пришло в голову объявить английский язык собственностью короны и запретить на нём излагать крамольные по отношению к Британии и англичанам мысли. Да и думаю, что англичане не считали это англофобией, так как объектом ненависти американского и индийского патриотов являлись не англичане, как этнос, а британская система правления. Англичанам не пришло в голову, а вот вам пришло. 

Про физиологию нервной системы

Моя бабушка, Евгения Ивановна, прожила в Одессе всю свою жизнь. Пережила "три русские революции". Встречала в стайке весёлых гимназисток прибывшего в Одессу Николая Второго на углу Пантелеймоновской и Пушкинской в сентябре 1904 года. Холодной весной 1915 видела из окна "Павловского" здания императора "Всея Руси" принимающего парад на Куликовом Поле. Из того же окна, но уже в мае 1919, слушала речь Лейбы Троцкого с броневика (дался им, уродам, этот броневик!). Пережила "военный коммунизм", НЭП, побывала в "сталинских застенках" в начале 30-х. Времена (до убийства Кирова) были ещё не совсем драконовские и благодаря заступничеству мужа гимназической подруги ей удалось оттуда вырваться. Оккупация, послевоенный бандитизм. Советскую власть бабушка не любила. И коммунистов не любила. Иначе как гицелями их не называла.

Память у неё была замечательная. Многие из её рассказов, увы, стёрлись из памяти. Но хорошо помню один.  По телевизору показывают "Интервенцию". Ну помните: "Революция тебя обмишурила, контрреволюция тебя обмишурила, родная мать тебя обмишурила!", "Вы просите песен? Их есть у меня!"?

— Балаган, какой-то! — поджимая губы говорит бабушка и что-то бормочет по французски.

Различаю лишь "мэрде" и "батар".

— А ты знаешь, как люди узнавали в те годы, какая в городе власть?

— В смысле, "красные" или "белые"?

— В смысле, наши или бандиты? — кивает бабушка, — Куликовое Поле в те годы стало излюбленным местом, где каждая, вновь пришедшая в Одессу власть, расстреливала своих противников, — продолжает бабушка, — так вот, по тому, как расстреливают, одесситы и понимали, "кто в городе хозяин". Красные расстреливали, нет не расстреливали… Расстреливают лишь людей, верно? А они своих врагов, "контру", как они тогда говорили, людьми не считали. Они их "шлёпали". Как тараканов и других вредных насекомых. Ты ведь муху не расстреливаешь, а шлёпаешь её свёрнутой в трубочку газетой, верно? Вот и красные тоже "шлёпали" белых и буржуев. Всегда одиночными выстрелами из наганов и маузеров.

Белые же, вероятно в силу какого-то идиотского снобизма, — бабушка иронично улыбается, — "пусть всё горит огнём, но порядок-то быть должен во всём!" — расстреливали комиссаров, чекистов и другую большевистскую шелупонь, выведением на площадь комендантского взвода, зачитыванием приговора военного трибунала и прочими интеллигентскими аксессуарами, вплоть до прощального слова приговорённого и исполнением его последнего желания. Мерихлюндия какая-то, честное слово! Я полагаю, что красные просто экономили патроны, а не имели намерение как-то скрыть эти расстрелы от общественности, или, как тогда говорили — "публики". Тем более, что мы, эта самая "публика", не имела ни малейших иллюзий насчёт своего будущего в большевистской Совдепии. “Ростислав” и “Алмаз” — за республику, наш девиз боевой — резать публику!” распевала в 1918 году пьяная матросня с этих двух "рэволюционных" крейсеров, — бабушка протягивает руку за стаканом остывшего чая и добавляет с сарказмом, — честно и без обмана, по крайней мере!

— Бабушка, а правда, что тогда в каждой квартире был с десяток разных флагов и горожане вывешивали их из окон соответственно той власти, которая в городе?

— Чепуха! Это ты в кино видел? Я, лично, никогда не вывешивала ничьих флагов. К чему привлекать к себе внимание? — резонно замечает бабушка. Но самое интересное, что каким-то фантастическим образом смену власти предчувствовали… ну-ка угадай кто?

— Ну, наверное, собаки? — предполагаю я, — они и землетрясения предвидят и наводнения.