Разная доля нас ожидает

— Не буду!

— Почему?! — неподдельно изумилась Мари, так и не донеся ликер до рта.

— Потому что отвратительное это чувство, — горько улыбнулась я. — Сладкое, горькое, дающее крылья, которые поднимают над миром. Но если с такой высоты падаешь, то разлетаешься на осколки. Если только та самая проклятая любовь не поймает у самой земли. И обратно в поднебесье... и опять то же самое. Снова вниз, снова паралич души, и уже кажется, что лучше бы ничего и не было.

— Как понимаю, сейчас ты говоришь вовсе не про жениха, — грустно улыбнулась Мари.

— Да, — спокойно кивнула и посмотрела в темное окно. Мир мрачнел, кутался в сумрак, хмурился тучами. Будет дождь?

— Аль, но если любишь ты Лира, то почему выходишь за Рыжа? Я понимаю... привязанность, нежность и прочее. Но рядом с мужчиной нужно гореть! А пылаешь только с любимым. А не с тем, кому благодарна.

— Ты права, — хмыкнула я. — Но, Мари, надо гореть, а не рассыпаться пеплом всякий раз, когда он захочет меня морально ударить! Оправдывая себя,.. меня... да кого угодно! Внезапно в подсознании раздался негромкий голос:

«Значит, ты признаешь, что в срывах есть и твоя вина?»

Тинай Мираж Иссо. Чтоб тебе провалиться, дивная скотина!

«Пошел вон из моей головы!»

«Хамка!» — даже восхитился Грёзы.— «Твое высочество, а ты не слишком много на себя берешь?»

«А мне все равно, — мрачно подумала я в ответ и залпом допила бокал, молча ставя его перед что-то говорящей подругой. — Иссо, моя голова — это моё личное пространство. Потому, я имею полное моральное право в ней говорить то, что думаю!»

Создатель, как же абсурдно все звучит!

Я сошла с ума? Какая досада!

Стихия замолчал, и мир снова обрел звуковую окраску, которая теперь не была лишь эхом.

— Аля! — недовольно окрикнула меня Мариоль. — Третий раз спрашиваю!

— Повтори, пожалуйста, — жалобно посмотрела на нее. — Я задумалась.

— Ты мне рассказывала кое-что... но, Альчик, во многих случаях с Лирвейном была и твоя вина! Провокация чистой воды. То есть, такие претензии...

Услышав вопрос Иссо, хоть и в другой интерпретации, я едва не скривилась. От необходимости отвечать сразу меня спасла случайность.

Мы обернулись на стук в дверь, и я получила возможность убедиться, что случайности тоже не безлики. Моя была синеглазая, с копной медных волос, в которых мелькали косички.

— Добрый вечер, девочки, — улыбнулся Мидьяр и проказливо подмигнул.— Я слышал, что у вас наливают!

— Бокалы там, — ткнула пальцем в шкаф Мариоль.

Ярр не заставил себя долго ждать, и меньше через полминуты уже подошел к нашему столу. Поставил свою хрупкую ношу на его поверхность и, вздернув меня под мышки, потянул на себя и крепко обнял:

— А я соскучился, принцесса.

— И я по тебе скучала, — губы неудержимо расплывались в улыбке, а пальцы так же неудержимо крепко обхватили его воротник. — Ярр, ты лучший. Спасибо тебе за всё.

— За что же? — вскинул бровь он, слегла отстраняясь. — Кстати, почему не забегала, бессовестная?

— Некогда, — несчастно взглянула на Искусника. — Правда-правда. Но я постараюсь исправиться!

Сидели мы теперь уже втроем. Мидьяр несколько удивленно покосился на эксклюзивный алкоголь, но с удовольствием отпил.

Мы же с Мари уже были изрядно опьяневшие. Чем, вероятно, и обязаны дальнейшему диалогу.

— Ну, так что? — спросила подруга, осушая очередную долю хмельного напитка. — Аль?

— Мидьяр? — обратилась я к Хранителю. — А давай ты побудешь девочкой? А то у нас девичник как бы...

Синие глаза выразительно округлились, но Искусник быстро взял себя в руки и только рассмеялся.

— Зовите меня Ярра! Ну, так что, девочки, на какую тему сплетничаем?

— На вечную, — мрачно отозвалась я. — Ну, для меня вечную. То, что твой блондинистый козел, то есть Лир, настоящий осел!

Мда, и дикция, и логика и здравое мышление, оставили меня наедине с ликером!

— Ты как обычно критична, — фыркнул рыжий Хранитель, наливая нам с подругой. — Аля, ну что он такого сделал?!

Я с готовностью перечислила.

Всё вспомнила! И то, как себя вёл неуважительно, там учительской беспристрастностью даже и не пахло! Хамил практически!

Это было раз. Это так, мелочи, которые я сама же и оправдала, но как «груз» сойдут! К хамству и неуважению, наверное, можно отнести и то, что он совершенно не считается с моим мнением! Заставляет в открытую, ломает, потом целует, и снова обламывает! Список вообще долгий был. Маришка попутно прибавляла, что она упомнила, а Ярр внимательно слушал, с некоторой тоской в глазах, ощипывая виноград.

— И вообще! — обиженно-эмоционально продолжала я. — Вот ты говоришь, любовь!

— Это он говорит, — флегматично откорректировал Хранитель Грёз.

— Не придирайся, — отмахнулась я. — У меня такое ощущение, что он — да, привязался, но.. играл. Когда ему хотелось душевного тепла, обожания в глазах, он это поощрял. А потом очень резко ставил на место!

— Зайка, — хмыкнул единственный мужчина в нашей компашке. — Не хочу тебя разочаровывать... но всем перечисленным от тебя и не пахло! Ты язвила и «царапалась» не хуже него. А про то, как вы на полигонах воевали... ты на него каждый раз шла, как убить хотела.

— Ты не слышал, что он мне говорил!