Разная магия

Когда нас с Аркадием подтолкнули к нашим собратьям по приключению… то есть, по несчастью, мы намеренно "подтолкнулись" в направлении Катерины. Внучка моя устроилась в сторонке, стараясь оказаться как можно дальше от трясущейся в ужасе Вероники Андреевны, ее бледненького и окаменевшего от шока сына и насупленной Светочки, которая, кажется, не до конца верила в реальность происходящего и всем своим видом демонстрировала недовольство фактом своего участия в подобном спектакле.

Остальные господа заложники вели себя кто как. Дед Иван философски молчал, изучая вышивку на рукавах своей рубахи. Золотников многострадально заламывал руки и переплетал пальцы, будто задался целью их сломать и, кажется, собирался с минуты на минуту заистерить. Анна, что странно, сохраняла спокойствие и жалась не к жениху, а к Владосу. Владос геройски обнимал нежданно свалившееся на него "счастье" и успокаивающе поглаживал ее оголенные плечики. Персонал в количестве пяти человек, которому не повезло застать явление террористов именно в этой студии, держался поближе к Романовскому. Сам же Романовский, кажется, вообще понять не мог, что происходит и за какие грехи все это безобразие на его голову свалилось.

А вот и, правда, что этим ребяткам с оружием нужно? Откуда они тут вообще взялись?

Глава 12

Катерина

Что значит руки за голову? Зачем? И что вообще здесь происходит? Нет, я не дура, я, помимо того, что знаю, как выглядят автоматы, понимаю для чего они созданы — для убийства. По идее, нужно бы эту группу угрожающих нам дуралеев смести одним заклинанием в кучу и сделать с ними что-нибудь такое неприятное, чтобы впредь с магами не связывались. Однако сама себя останавливаю. Из любопытства.

Да… вот я такая. Мне крайне интересно, что нужно этим людям, а еще очень хочется увидеть, как поведут себя другие маги, или, как их здесь называют, экстрасенсы. Как они себя проявят? Дед Иван, к примеру, я до сих пор не представляю себе, что он умеет.

И вот сейчас у моих коллег появилась замечательная возможность себя показать. Вот пусть и показывают. А я, если что, постараюсь сделать так, чтобы никто сильно не пострадал.

И тут в дверь впихивают чрезвычайно удивленную Дусю и взъерошенного Аркадия. В груди начинает клокотать ярость, и я чуть было не отказываюсь от принятого ранее решения, все же это — мое, а мое трогать без спроса нельзя. Но вовремя вспоминаю о том, что это — вовсе не "это", а два сильных мага, которые могут и сами о себе позаботиться, а потому давлю кровожадные намерения в зародыше.

"Два сильных мага" как бы между прочим двигаются в мою сторону и становятся справа и слева от меня. Чудесно.

Из группы вооруженных людей отделяется один мужчина — худенький, темненький, бородатый, в очках. Когда он начинает говорить, замечаю, что во рту у него не хватает двух зубов справа.

— Так, — заявляет он, — который тут из вас Романовский?

Смотрит он при этом прямо на Алексея Дмитриевича.

— Ну, я, — вздыхает тот, — я Романовский.

— Я знаю! — заявляет бородач.

— А что тогда спрашивать? — грустно интересуется Романовский и тут же получает по зубам.

Давлю в себе желание немедленно испепелить нашего недруга. Испепелить — потому что Романовский, по сравнению с ним, тоже свой. Давлю — потому что представление только началось, а лицо Алексею Дмитриевичу, если что, Владос поправит. Аркадий же говорил, что тот целитель неплохой.

— Витя, — вдруг жалобно произносит один из захватчиков тонким женским голосом, — ну не надо.

— Заткнись! — командует "Витя", а во мне интерес только разгорается. Начинаю присматриваться к незваным посетителям. Да, все они вооружены. Все одеты в нечто бесформенное, зеленое и в пятнах. Все в масках, полностью закрывающих лица. Только глаза и видны в прорезях. Только вот у того, с женским голосом, куртка на груди как-то подозрительно топорщится, намекая на то, что не только голос у него женский. А вот тот справа явно хорохорится — то есть нос кверху, плечи разведены, но с ноги на ногу он переступает так часто, будто в туалет хочет, и в целом тело сковано. Забавно.

Мужчина за его плечом — вот тот явно настроен серьезно. Только вот судя по очертаниям его фигуры и по тому, как он себя держит, у него килограммов сорок лишнего веса и он лет на двадцать старше, чем должен был быть грозный воитель. Я про себя решаю называть его толстым дедушкой.

Еще двое — тоже мужского пола. Вроде бы. Вот их я пока понять не могу. Такие они усредненные и молчат.

— Что Вы от меня хотите? — шепелявя, спрашивает Романовский. Не знаю, зачем он шепелявит. Зубы все на месте, губа только разбита нижняя.

— Передачу будешь записывать! — грозно заявляет Витя.

— Так я бы и так записал, — бормочет Романовский, — конец лета же, информационный голод…

— Заткнись! — вдруг визжит тот, что с женским голосом и тихо добавляет, — буржуины вы, вот. Мы вам не доверяем.

— Кто еще есть в здании? — строго спрашивает бородач Витя.

Романовский расширяет глаза и произносит:

— А я откуда знаю? Это же жилой дом.

Бородач произносит под нос какое-то ругательство и уточняет: