Разница в сутки

Мёртвый Мальчик рассмеялся. — Оставьте мёртвым их маленькие радости.

— Говоря о судьбе, хуже смерти, — сказал я и Лайза, немедленно обернулась посмотреть на меня, — вы должны подготовиться, если мы пойдём туда. Даже просто придя к подобному заведению, Фрэнк сообщил нам кое-что о себе, и это вещи, которые вы не захотели бы услышать. Но вы должны знать, если мы пойдём туда за ним.

— Скажите мне, — потребовала Лайза. — Я справлюсь с этим. Скажите мне всё.

— «Кремниевые Небеса», — осторожно произнёс я, — существуют, чтобы обслуживать людей с запредельными желаниями. Мужчин и женщин, которым уже недостаточно обычных плотских удовольствий. И я говорю не об обычных фетишах или навязчивых идеях. Всё это и намного больше вы можете найти в Тёмной Стороне. В «Кремниевых Небесах» наука и противоестественное идут рука об руку, словно любовники, создавая новые виды сексуальности, новые объекты желания. Они проводят предельные и непростительные русла для любви, похоти и всего между ними. Это место, куда люди приходят, чтобы заняться сексом с компьютерами.

Лайза долго смотрела на меня. Она хотела рассмеяться, но серьёзность на моём лице, в моём голосе, говорила ей, что в «Кремниевых Небесах» не было ничего смешного.

— Секс… с компьютерами? — поражённо переспросила она. — Я не верю. Как это вообще возможно?

— Это — Тёмная Сторона, — сказал Мёртвый Мальчик. — Мы делаем десяток невозможных вещей перед завтраком, просто ради дешёвых острых ощущений. Отбрось запреты, всяк, сюда входящий.

— Я не поверю этому, пока не увижу его, — заявила Лайза и в её голосе было нечто, настолько больше простого упрямства, что я кивнул Мёртвому Мальчику. Нам предстояло идти до конца с этим и надеждой, что там всё ещё что-то оставалось. Мёртвый Мальчик поворковал со своей машиной и двери распахнулись.

Мы вышли на Роттен-Роу и атмосфера ударила нас, как сжатый кулак. Ночной воздух был горячим и тяжёлым, почти лихорадочным и он пах пролитой кровью и искрящейся статикой. Сине-белый лунный свет придавал улице холодный, чуждый вид, вызывающе враждебный и небезопасный. Я чувствовал давление взглядов невидимых наблюдателей, холодных, просчитывающих и небрежно жестоких. И, вдобавок ко всему, постоянное чувство, что мы тут неуместны, что у нас здесь нет никаких дел, что мы вмешались в вещи, которые не могли даже надеяться понять или оценить. Но я вёл бизнес и прекрасно выживал, путешествуя по различным местам, где меня не ждали и находя вещи, которые не должен был найти. Я медленно повернулся вокруг, позволяя всей улице хорошенько меня рассмотреть. Моей, с трудом заработанной репутации, обычно хватало, чтобы отогнать мух, но никогда не знаешь, каких отчаянных действий можно ожидать от людей на улице, вроде Роттен-Роу.

Все двери футуристической машины закрылись сами собой, с тихим, но отчётливым звуком множества запирающихся замков. Лайза оглянулась на машину, с сомнением нахмурившись.

— Безопасно ли просто оставить её тут, саму по себе?

— Не беспокойтесь, — сказал Мёртвый Мальчик, нежно погладив капот. — Моя малышка может о себе позаботиться.

Пока они разговаривали, тонкий оружейный ствол резко выдвинулся из борта машины и выпустил короткий, но разрушительный заряд энергии во что-то, недостаточно тихо передвигающееся в тенях. Последовал взрыв, пламя и очень короткий вопль. Различные мрачные типы, которые начали появляться на улице и проявлять определённый жадный интерес к футуристическому автомобилю, подверглись внезапной атаке здравого смысла и снова исчезли в тенях. Мёртвый Мальчик громко хихикнул.

— У моей машины есть расширенные системы самозащиты, полное отсутствие сомнений в их использовании и реально ужасное чувство юмора. Она три недели держала одного потенциального вора запертым в багажнике. Наверное, он всё ещё оставался бы там, если бы я не заметил мух.

Своим оригинальным способом он пытался развлечь Лайзу и вызвать её смех, но она смотрела только на «Кремниевые Небеса». Поэтому я взял инициативу на себя и подошёл к двери, словно я имел полное право там находиться. Лайза и Мёртвый Мальчик немедленно очутились рядом со мной, не желая ничего пропустить. Вблизи дверь выглядела не очень — просто обычная старомодная деревянная дверь с облезающей длинными полосками краской… но это была Роттен-Роу, где обычное и повседневное было лишь маскирующей ложью. Я усмехнулся дешёвой медной дверной ручке, громко фыркнул на совершенно безвкусный медный дверной молоток и даже не попытался дотронуться до самой двери. Я не хотел, чтобы думали, что меня так легко вывести из игры.