Разница в возрасте

— Никакого здесь секрета нет, я же говорил, нынешнее руководство не петрит, думают, раз завод стоит, так любой бывший обкомовец справится, деньги с арендаторов собирать. Ну, а таким как я старым работникам грех рот разевать… Я ведь здесь двадцать лет на снабжении, на складах знаю, где какая гайка лежит… Ну не я, так кладовщики мои. А бумаги… я какую хотите могу бумагу из любого дела и из любой картотеки изъять, или задним числом сделать. В общем, вам беспокоиться нечего… Давайте лучше займёмся подсчётами, — он встал из-за стола, подошёл к двери и запер её. — Какую цену вы предлагаете?

Рогожин на несколько секунд замер и спокойно, обыденным тоном произнёс:

— За зелёные, КМ пятые сто двадцать долларов за кило, а за коричневые, КМ шестые — сто.

Сивохин с улыбкой покачал головой:

— Владимир Николаевич, я знаю, что в Москве вы перепродадите зелёные не менее чем за триста, а коричневые за двести шестьдесят. Я также понимаю, что кроме вас я здесь никому такое количество конденсаторов не продам… Давайте не считать друг друга за идиотов. Вы согласны?

— Согласен, — слегка покраснел и опустил глаза Рогожин. — Назовите вашу цену.

— Сто пятьдесят и сто тридцать.

— По рукам.

Цена, предложенная Сивохиным, была более чем приемлемой, а учитывая количество товара, сделка сулила самое малое двадцать тысяч «зелёных» чистого барыша. Потому Рогожин согласился не торгуясь.

— Что ж, прекрасно… очень хорошо, — Сивохин, довольно потирая руки, ходил по кабинету.

— Надо всё-таки сначала посмотреть товар, взвесить, — Рогожин хотел полностью исключить возможность покупки «кота в мешке».

— С этим проблем не будет, люди, которые участвуют в деле, все заинтересованы. Так что не беспокойтесь… Есть правда тут ещё одна сложность, — только что сияющее лицо начальника снабжения омрачилось.

— Что ещё? — довольно грубо спросил Рогожин, подумав, что торг не кончен.

— Нет, нет, дело не в цене, не беспокойтесь … — тут же всё поняв, успокоил его Сивохин. — Это уж чисто моя проблема.

— Надеюсь, мы её преодолеем? — спросил Рогожин.

— Я тоже надеюсь…только боюсь здесь наскоком не взять, — недовольно морщил лоб Сивохин. — Есть тут у нас ещё один человек, кто знает о существовании этих конденсаторов… ну, кроме моих людей… Понимаете? Плохо то, что мимо него, ну никак не проскочить.

— А кто он?

— Главный инженер… Не поставить его в известность я не могу, он меня потом похоронит.

— А почему вы с ним раньше не согласовали? — удивился Рогожин.

— Я не был уверен, что мы с вами так легко договоримся, и вообще.

— Так чего тут думать, возьмите его в долю и всего дел.

— Тут не в деньгах дело.

— А в чём, он что казах?

— Да нет, русский, как и я старый заводчанин… А может вдвоём мы его скорее уломаем? Давайте так, сейчас у нас обед, а после я его приглашу, и мы попробуем прийти, так сказать, к консенсусу, — шегольнул горбачёвским канцеляритом Сивохин.

Главный инженер Глазков Виталий Сергеевич, оказался совершенно седым, худощавым мужчиной с бледным морщинистым лицом. Уяснив суть дела, он сразу же стал испепелять негодующим взглядом Рогожина:

— Так значит вы из Москвы… приехали с целью нажиться на халяву?!

— Сделка взаимовыгодна, у вас стоит производство и эти старые конденсаторы всё равно уже никогда не будут востребованы, — попытался урезонить его Рогожин.

— Да плевать я хотел на вашу выгоду. Я не согласен и не позволю…

На помощь Рогожину поспешил Сивохин:

— Подожди Сергеич, дело то стоящее. Действительно они у нас мёртвым грузом лежат, а по документам я всё что угодно списать могу, ты же знаешь… Неужто, будем дожидаться, пока эти калбиты прознают про них, и сами догадаются куда-нибудь толкнуть?

— А мне всё равно, но москвичам не отдам и тебе не позволю. Хватит, и так ползавода растащил со своей компашкой. Только попробуй… ты меня знаешь! — Глазков угрожающе потряс пальцем перед лицом мгновенно побагровевшего Сивохина.

— Это чем же вам так москвичи насолили? — с усмешкой осведомился Рогожин.

— Чем?! — Глазков резко повернулся к откинувшемуся на стуле оппоненту, в его сузившихся глазах плясало бешенство. — Вы… вы нас тут бросили… как собак… под калбитов подложили… хоть бы признали сволочи, а то ведь вид делаете, что нет миллионов русских, которых унижают все эти «хозяева страна»!.. Так нет, наших страданий мало, вам надо ещё что-то с нас поиметь!..

— Да брось ты Сергеич, при чём здесь человек-то, он, что в Кремле сидит что ли? Он же почти местный, служил здесь, обстановку знает. Тебя послушать, так вся Россия теперь виновата… Нельзя так, политика политикой, а дело делом, — Сивохин, несмотря на обидные высказывания в свой адрес старался выглядеть рассудительным.

— Нет… я не позволю… и не советую действовать в обход меня! Ты меня знаешь, я такое могу устроить, мало не покажется! — с этими словами Глазков покинул прохладный кабинет, хлопнув напоследок дверью.

По тому как скис Сивохин Рогожин понял, что дело дрянь.

— Неужто, к директору побежит? — спросил он упавшим голосом.