Разноликий экстремизм и путь его искоренения

Исторически реально Европа, государства Северной и Южной Америки, Австралия, постсоветская Россиония живут под властью библейского экстремизма, от которого изрядная доля их населения одурела настолько, что считает «библейские ценности» безальтернативным благом. Причём власть библейского экстремизма простирается и в те регионы планеты, где он идейно не властен, но куда проникли порождённые им финансовые институты и техносфера. И с идейных позиций библейского экстремизма сама идея о том, что Библия — экстремизм, уже является экстремистской даже без того, чтобы она переходила в русло практической политики хоть на шестом, хоть на первом приоритете обобщённых средств управления. Именно на этой стадии пресекала экстремизм инквизиция католической Европы и юрисдикция Российской империи, когда в ней отказ от исповедания православия и переход в иную веру расценивался как преступление.

В таких условиях требование юридически признать Ветхий завет и Библию в целом экстремизмом — представляет собой явное непонимание политической реальности, если оно носит искренний характер. Но оно так же может быть и первым шагом в провокации, осуществляемой заправилами библейского проекта в отношении их потенциальных политических оппонентов. Собственно по этому рецепту политический экстремизм гитлеризма защитил на несколько десятилетий политический экстремизм заправил библейского проекта от анализа, критики и тем самым закрыл возможности к его преодолению и искоренению ещё в ХХ веке.

5. Юриспруденция и общественное развитие

Если выйти из загона взгляда на жизнь через призму действующего законодательства, в котором для удобства реализации принципа «закон — что дышло: куда повернул — туда и вышло» многие понятия не определены вообще, либо не определены однозначно[19], то Библия, “Майн камф” одновременно являются и выражением экстремизма, и неотъемлемой частью Истории человечества.

Соответственно действующий запрет на тиражирование и свободный доступ к “Майн кампф” представляет по своему существу — запрет на свободное изучение исторического прошлого человечества. А без изучения прошлого — невозможно и понимание причин трагедий прошлого. И соответственно надо напомнить афоризмы В.О.Ключевского:

·    «Прошедшее нужно знать не потому, что оно прошло, а потому, что, уходя, оно не умело уб­рать своих последствий» (В.О.Ключевский. Сочинения в 9 томах. Москва, «Мысль», 1990 г., т. 9, с. 365) — в том числе и порочных последствий, которые необходимо искоренить для того, чтобы будущее не стало кошмаром.

·    «История не учительница, а надзирательница magistra vitae (наставница жизни): она ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков» (т. 9, с. 393).

·    «Закономер­ность исторических явлений обратно пропорциональна их духовности» (т. 9, с. 363). Вследствие этого при неизменной духовности история повторяется как одна и та же пьеса, которую ставят разные режиссёры-модернисты в разных театрах, с разным составом актёров: хоть декорации и костюмы разные, а сюжеты одни и те же.

Аналогично и действие запрета на тиражирование и обеспечение свободного доступа к Ветхому завету, если бы кто-то смог его добиться, после чего судебное решение стало бы беспрекословно проводиться в жизнь, — привело бы к тем же результатам: к невозможности свободного изучения истории и понимания алгоритмики и движущих сил процессов развития и деградации обществ.

По существу парадокс общественного развития состоит в том, что:

·    экстремистская литература прошлых эпох не должна быть запрещённой литературой, поскольку это стало бы консервацией в скрытом виде своевременно не выявленных и не разрешённых проблем нравственно-мировоззрен­ческого развития общества, что чревато куда более тяжёлыми последствиями в будущем, нежели политическая практика того или иного экстремизма, имевшая место в прошлом.

·    экстремизм должен быть искоренён, и это касается как господствующих его видов в каждом регионе планеты, так и видов экстремизма, оппозиционных господствующему.

И запреты законников на действительно экстремистскую и псевдо-экстремистскую литературу не способны быть средством разрешения этого парадокса, тем более, что в условиях толпо-“элитаризма” юриспруденция — сама выражение господствующего над обществом экстремизма, который тоже должен быть искоренён вместе с порождённой им юрисдикцией.

Эффективная стратегия искоренения всего спектра разнообразного экстремизма не осуществима с позиций любого господствующего над обществом экстремизма, поскольку всякий экстремизм рождает ответный экстремизм.