Разнообразная магия (ЛП)

Это оказалось большой ошибкой. В ту же секунду весь подвал заполнился густой, удушающей, вонючей, комковатой пылью. Они едва могли видеть друг друга. И то, что Кот все-таки разглядел, вызывало тревогу. Тонино согнулся пополам, кашляя и кашляя – ужасным отрывистым и сухим кашлем с надрывным задыхающимся звуком каждый раз, когда Тонино пытался вдохнуть. Выглядело так, будто Тонино сейчас умрет от удушья, и это настолько пугало Кота, что он терял те крохи рассудка, что у него еще оставались.

Он выронил матрас, подняв еще одно облако пыли, схватил метлу и с остервенением страха и вины побежал по лестнице наверх, где заколотил в дверь ручкой метлы.

– Помогите! – завопил он. – Тони задыхается! Помогите!

Ничего не произошло. Как только Кот перестал стучать в дверь, по тишине с той стороны он понял, что Мастер Паукк не утруждается слушать. Он сбежал обратно вниз, в густую-густую пыль, схватил задыхающегося Тонино за локоть и подтолкнул его наверх по ступеням.

– Вставай рядом с дверью, – велел он. – Там чище.

Он слышал, как Тонино, задыхаясь, поднялся, в то время как сам побежал к грязному, темному, высокорасположенному окну и ударил в него ручкой метлы, как копьем.

Кот собирался разбить его. Но запачканное стекло просто пошло трещинами, точно белая звезда, и никак не разбивалось больше, как бы сильно Кот не колотил в него метлой. К этому моменту он кашлял почти так же ужасно, как Тонино. И был зол. Мастер Паукк пытался сломить их дух. Что ж, ничего у него не выйдет! Кот подтащил под окно один из тяжелых расщепленных верстаков и взобрался на него.

Окно было из тех, у которых половина опускается, а половина поднимается. Встав на верстак, Кот оказался носом на уровне старой ржавой задвижки, которая держала две смыкающиеся посередине половины. Он взялся за задвижку и сердито вывернул ее. Она рассыпалась в его руках на кусочки, но по крайней мере больше не удерживала окно закрытым. Кот бросил кусочки вниз и всеми пальцами ухватился за грязную раму. И толкнул. И потянул. И затряс.

– Давай помогу, – хрипло произнес Тонино, забравшись к Коту и сильно выдохнув, поскольку задерживал дыхание, пока шел через комнату.

Кот благодарно подвинулся, и они толкнули вдвоем. К их радости, верхняя половина окна дернулась и заскользила, образовав зазор примерно в пять дюймов над их головами. Сквозь него они могли увидеть снаружи только нижнюю часть ограды на уровне мостовой и пару ног, проходивших мимо – ног в старомодной обуви с высокими каблуками и пряжками спереди.

Это показалось им странным. Как и то, как теплые струи свежего воздуха сквозь открытую щель дохнули им в лицо в тот же момент, когда облака пыли устремились наружу. Но они не стали останавливаться, чтобы подумать об этом. Им обоим пришло в голову, что если они смогут подтолкнуть верхнюю половину окна до самого конца, то смогут выбраться наружу. Они вцепились обеими руками в верхнюю часть окна, угрюмо толкая.

Но, похоже, никакие усилия не могли заставить окно открыться больше. Когда Кот, тяжело дыша, остановился, Тонино заколотил кулаком по нижней части окна и закричал очередной проходившей мимо паре ботинок с пряжками:

– Помогите! Помогите! Мы заперты здесь!

Ноги прошли, даже не задержавшись.

– Они не слышали, – сказал Кот. – Должно быть, это чары.

– Тогда что нам делать? – завыл Тонино. – Я так голоден!

Кот тоже был голоден. Насколько он мог понять, сейчас было уже время вечернего чая – по меньшей мере. Он подумал о чае в замке с сэндвичами с салатом и пирожными с кремом… Постойте-ка! Что за замок? Но вспышка воспоминания ушла, оставив лишь представление о сэндвичах с салатом – роскошных, со срезанной корочкой – и пирожных, сочащихся джемом и кремом. Желудок Кота заворчал, и он почувствовал, что готов завыть, как Тонино. Но он знал, что должен быть благоразумным, потому что старше Тонино.

– Он сказал, мы можем получить еду, когда уберем всю комнату, – напомнил он Тонино. – Лучше нам продолжить и покончить с этим.

Они слезли и снова приступили к работе. На этот раз Кот попытался организовать ее как следует. Он следил, чтобы они работали только короткими рывками, и нашел два не совсем сломанных стула, чтобы они могли посидеть отдохнуть, пока очередная куча пыли всасывалась через открытое окно. Они медленно продвигались к дальнему концу подвала. К тому времени, когда свет, проникающий сквозь грязь на окне, стал золотым светом позднего вечера, они были готовы приступить к задней стене.

Они совсем к этому не стремились. Тот конец от пола до потолка был завешан массой грязной пыльной паутины, по меньшей мере в два фута толщиной, дрожащей и вздымающейся серой зловещей массой на сквозняке от окна. Под завесами паутины, они могли разглядеть еще один расщепленный верстак. А на нем в самом центре стоял какой-то маленький черный контейнер.

– Как думаешь, что это? – поинтересовался Тонино.

– Посмотрю. Полагаю, очередной старый хлам.

Кот с содроганием просунул левую руку сквозь паутину, ненавидя ее липкое мягкое прикосновение, и взял черную штуку.