Разнообразная магия (ЛП)

– Я должна объяснить, – сказала Кэрол, усилием воли сохраняя достоинство, – мама организовала для меня обучение на дому, чтобы я могла видеть сны в любое время, когда мне понадобится. Это словно путешествие, обещающее открытия – иногда в подземных пещерах, иногда во дворцах среди облаков…

– Да. А как долго ты видишь сон? Шесть часов? Десять минут? – снова перебил Крестоманси.

– Примерно полчаса, – ответила Кэрол. – Иногда в облаках или, возможно, в южных морях. Я никогда не знаю, куда отправлюсь или кого встречу во время моих путешествий…

– Ты заканчиваешь целый сон за полчаса? – опять прервал Крестоманси.

– Конечно, нет. Некоторые мои сны длятся более трех часов. Что касается людей, которых я встречаю, они странные и чудесные…

– Значит, ты видишь сны промежутками по полчаса. И, полагаю, ты должна вернуться к сну точно в том месте, в котором оставила его в предыдущие полчаса.

– Очевидно. Вам должны были сообщить: я могу управлять моими снами. И лучше всего я работаю регулярными отрывками по полчаса. Не могли бы вы не перебивать меня, когда я изо всех сил стараюсь объяснить вам!

Крестоманси оторвал взгляд от моря и посмотрел на нее. Он казался удивленным.

– Моя дорогая юная леди, ты не стараешься изо всех сил объяснить мне. Я читаю газеты, знаешь ли. Ты рассказываешь мне точно тот же вздор, что рассказывала «Таймс», «Кройдону» и «Пипл», так же как и, несомненно, бедняге Разумблюму. Ты говоришь, будто твои сны приходят без приглашения, но ты видишь их каждый день по полчаса. Ты говоришь, будто не знаешь, куда отправишься в них и что случится, но ты прекрасно можешь управлять своими снами. Всё это одновременно не может быть правдой, не так ли?

Кэрол передвигала браслеты вверх-вниз по руке, пытаясь сохранить самообладание. Что было непросто, когда солнце так припекало, а шум от бассейна был таким громким. Она серьезно подумывала о том, чтобы уволить Мелвилла и в следующем сне злодеем сделать Крестоманси – пока не вспомнила, что следующего сна может и не быть, если Крестоманси не поможет ей.

– Я не понимаю, – сказала она.

– Тогда давай поговорим о самих снах, – предложил Крестоманси и указал на голубую-голубую воду бассейна внизу. – Там ты можешь видеть мою воспитанницу Дженет. Это светловолосая девочка, которую остальные как раз сталкивают с трамплина. Она любит твои сны. У нее есть все девяносто девять, хотя, боюсь, Джулия и мальчики весьма презрительно к ним относятся. Они говорят, твои сны – сентиментальный вздор и всегда одинаковые.

Естественно, Кэрол была глубоко оскорблена тем, что кто-то мог назвать ее сны сентиментальным вздором, но ей хватило ума не сказать это вслух. Она снисходительно улыбнулась грандиозному всплеску, в котором скрылась Дженет.

– Дженет надеется встретиться с тобой позже, – сказал Крестоманси.

Улыбка Кэрол стала шире. Она любила встречаться с поклонниками.

– Когда я узнал о твоем приезде, я взял у Дженет последнюю Общедоступную Подушку.

Улыбка Кэрол немного сузилась. Крестоманси не походил на человека, которому могут понравиться ее сны.

– Мне понравилось, – сообщил Крестоманси.

Улыбка Кэрол стала шире. Хорошо!

– Но, знаешь, Джулия и мальчики правы, – продолжил Крестоманси. – Твои счастливые концы ужасно сентиментальны, и в них всегда происходит одно и то же.

Улыбка Кэрол снова заметно сузилась.

– Но они очень яркие, – сказал Крестоманси. – В них так много действия и так много людей. Мне понравились все эти толпы, которые реклама называет твоим «многотысячным кастом», но должен признаться, я не нахожу твои декорации убедительными. Те арабские декорации в девяносто шестом сне были ужасны, даже со скидкой на твою юность. С другой стороны, твоя ярморочная площадь в последнем сне демонстрирует задатки настоящего таланта.

К этому времени улыбка Кэрол становилась то широкой, то узкой, как улицы в предместьях Дублина. Крестоманси почти застал ее врасплох, сказав:

– И хотя сама ты никогда не появляешься в своих снах, несколько персонажей появляются снова и снова – под разными личинами, конечно. Я насчитал пять-шесть главных актеров.

Это было слишком близко к тому, о чем Кэрол не рассказывала даже маме. К счастью, некоторые репортеры уже делали подобное наблюдение.

– Таковы сны, – сказала она. – Я лишь Смотрящее Око.

– Как ты и сказала «Манчестерскому Стражу», – согласился Крестоманси. – Если, конечно, они это имели в виду под «Отраще Ойо». Теперь я вижу, что это была опечатка.

К облегчению Кэрол, он выглядел крайне отрешенным, и, похоже, не заметил ее испуга.

– А теперь, – произнес он, – я предлагаю тебе уснуть, чтобы я посмотрел, из-за чего твой сотый сон пошел так неправильно, что ты отказалась его записать.

– Но не было ничего неправильного! – запротестовала Кэрол. – Я просто не видела сон.

– Так я и поверил, – сказал Крестоманси. – Закрывай глаза. Можешь храпеть, если хочешь.

– Но… Но я не могу просто заснуть посреди визита! – воскликнула Кэрол. – И… и те дети в бассейне слишком шумят.