РазNообразный Наполеон

«Происходило все примерно так. Конец 90-х. Основную работу я пока еще бросить не мог, но всерьез занялся росписью фигур. Мне казалось, что именно в этом я смогу реализоваться. Скульпторы у нас всегда были хорошие, а от Запада мы отставали именно в росписи.

Я начал рисовать. После работы, по вечерам. Можно сказать – с упорством маньяка. Рисовал – и одновременно учился делать это. Разбираться в красках, в технике, да много в чем. Тогда непререкаемыми авторитетами были представители питерской школы. Я учился и у них, и у других мэтров, однако я хотел чего-то добиться сам. И много работал…»

Он сумел. Он добился. Стал признанным мастером. В России, в мире. Что касается его предпочтений в истории, то с ними все просто.

«Я – человек педантичный и въедливый. Бывало так. Я вдруг увлекался какой-то эпохой. Японией с самураями, Ренессансом…

Вникал серьезно, читал книги, изучал живопись. Однако одна „пламенная страсть“ со мной всегда. Наполеоновские войны. С детства! Если по фильмам, то от „Гусарской баллады“ до „Ватерлоо“ Бондарчука и „Дуэлянтов“ Ридли Скотта. Даже не знаю, сколько раз я смотрел „Ватерлоо“.

Хотя главное, конечно, книги. Традиционный набор – Тарле, Манфред. И, что называется, все подряд. Особенно – про войну 1812 года. Биографии русских генералов, мемуары… А какое мощное впечатление произвела на меня первая поездка на Бородинское поле! Я так часто стал посещать панораму на Кутузовском проспекте, что сейчас, наверное, смогу провести экскурсию не хуже специалиста…

Для меня Наполеон – это „последний романтический герой“. Не только сам император, но и его окружение, его гвардия… Великая армия и ее достойные противники. Наполеоновская эпоха – время ярких и красивых героев. И совсем неслучайно, что наполеоника – самая популярная тема и в мире солдатиков, и среди поклонников военно-исторической миниатюры».

Это тоже произошло неслучайно, теперь-то можно утверждать наверняка. Однажды на одной из европейских выставок Константин Судьин познакомился с коллекционером-англичанином.

«Мы пообщались, поговорили про солдатиков, про Наполеона, про жизнь, он рассказал про свою коллекцию. Посетовал, что, к сожалению, не все, что он хотел бы иметь в коллекции, выпускается производителями. В общем, все как обычно и бывает – поболтали, пошутили.

Но через какое-то время я получил письмо с предложением сделать для него все полки русских гусар на 1812 год. А это, между прочим, больше десяти полков! Колоссальный объем работы. Я, честно говоря, даже не придал этому значения. Решил – ну что за сумасшествие…»