Разносчик пиццы

Глава 24

И все-таки Александра не успокоилась. Ей очень хотелось продолжить разговор о смерти Мары – слишком явственно она все видела и слишком близко приняла это к сердцу. Но было в этом видении нечто, что смущало ее. Прежде всего, она не могла понять, почему те две женщины были так спокойны? И лица их были странными – словно застывшие маски, не выражающие никаких эмоций. А Мара отбивалась от них, размахивая ножом, и в глазах ее читался неподдельный ужас.

На кухне Полина нарезала бутерброды. Увидев вошедших Александру и Лямзина, поставила на печку чайник и, сняв с крючка у двери сумку, сказала:

– Схожу овощей прикуплю. Совсем кончилось все. Вы уж сами тут почаевничайте.

– Конечно, конечно, – с благодарностью взглянула на нее Александра.

Но едва за Полиной закрылась дверь, как на кухне появилась Аманда.

– Можно? – она жалобно посмотрела на Лямзина.

– Нельзя! – раздосадованно буркнула Александра. Ей не терпелось остаться с Лямзиным наедине, и препятствия ее раздражали.

– Вы что-то хотели? – спросил он у Аманды.

– А? Нет. Я тут немножко с вами посижу, мне так спокойнее.

Александра налила себе чаю, положила в чашку две ложки сахара и принялась меланхолично размешивать его, одновременно разглядывала низко склонившуюся Аманду. Лица ее почти не было видно из-за белокурых волос, упавших на лоб, из-под них торчали только нос и подбородок. Худенькие плечики ссутулились, бледные пальчики теребили скатерть, грозя проделать в ней дыру, и весь вид девушки был трогательно-жалок.

Александра подняла глаза и вопросительно посмотрела на Лямзина. Тот в ответ пожал плечами.

– А, вот ты где, – воскликнул Макс, вваливаясь на кухню. Судя по осоловелым глазам и тяжелому алкогольному запаху, молодой человек благополучно уменьшил запасы спиртного в доме.

Аманда в ответ и бровью не повела. Она сидела все так же молча, не поднимая головы и машинально теребя скатерть.

– Ты слышишь? – повысил он голос. – Я тебе говорю! Что ты здесь делаешь? Я тебя везде ищу.

– Макс, вы сядьте, – счел необходимым вмешаться Лямзин. – Не могу с полной объективностью оценить степень вашего опьянения, но рекомендовал бы выпить крепкого чаю.

Он протянул к нему руку, собираясь взять за плечо, но на Макса это подействовало как-то странно. Он вдруг резко отшатнулся и заорал:

– Чего это ты меня сажаешь? А может, я постоять хочу?!! Чего вообще вам всем от меня надо? Как мне надоели вы все, с вашими либеральными взглядами и новомодными реформами!

Александра наклонилась к Лямзину:

– Кажется, молодой человек обкурился мухоморами. И ему хочется руководить революцией с ленинского броневичка.

– Макс… – Лямзин встал.

И тут Аманда подняла покрасневшие от слез глаза и визгливо, по-бабьи взвыла:

– Мы все умрем! Нас перебьют поодиночке. Я не хочу умирать, я еще так молода!

Губы ее тряслись, взгляд блуждал как у безумной. Когда она попыталась вцепиться в Лямзина и сорвалась на крик, он аккуратно отстранил ее и, налив в стакан холодной воды, брызнул ей в лицо. Аманда судорожно вздохнула, будто только что вынырнула из воды, и из глаз ее опять полились слезы.

На кухне появилась Валерия и, напряженно глядя на подполковника, спросила:

– Это правда? Полина сказала, что Мара мертва.

– Правда, – ответил он.

Она помрачнела.

– Нет, я не могу поверить. Мара была совершенно безобидна! Или я не права?

Макс вдруг громко икнул и запел:

– Ох, умру я, умру я, похоронят меня…

– Прекратите! – Валерия поморщилась. – И вообще, шли бы вы уже спать, Максимилиан.

Он посмотрел сквозь нее, поднял палец вверх, собираясь что-то сказать, потом устало махнул рукой и поднялся.

– Пойду. Да. Спать. Не скучайте без меня.

И нетвердой походкой двинулся к выходу. Не вписавшись в дверной проем, покачнулся и сбил плечом со стены металлический дуршлаг.

– Извините. – Макс опять икнул и двинулся по коридору к лестнице.

В этот момент у Лямзина в кармане заиграл телефон. Он вскочил и, выбегая на улицу, успел заметить поднимающегося по лестнице Макса. Молодой человек, думая, что он один, шел абсолютно ровно, не качаясь, и уже не выглядел пьяным.

– Эдик, – загудел в трубке полковник Плановой, – что у тебя нового? Подвижки есть? Мне нужны деньги, и чем скорее, тем лучше.

– Могу одолжить вам пару тысяч, – мрачно сострил Лямзин, чувствуя, как над его головой сгущаются тучи.

– Очень остроумно, – не оценил его порыва Плановой.

– Ну я же не могу эти чертовы миллионы нарисовать!

– Можешь. Ты, если захочешь, все можешь. А чтобы тебе было веселее, даю тебе времени до конца дня. Потом, как сам понимаешь, плакала наша премия, а у тебя – и заслуженный трудовой отпуск.

– Это еще почему?

– Я так хочу.