Разносчик порнографии

И каждый теперь нёс на общий стол всё, что мог принести. Кто-то закуску, а кто-то выпивку. И когда, казалось, уже нет места (стол, надо заметить, был не маленький), всё разложено и разлито, чтобы поднять первый тост, появилась Жанна. Она прервала игру аккордеона. Баба Таня потеряла аккорд, смолк голос певца, и воцарилась тишина…

– Где хлеб, Эдя? – Жанна метала молнии.

– Нету, – неуверенно ответил Эдик.

– А деньги где?

И тут баба Галя замечает, что на столе есть абсолютно всё, но никто не додумался принести хлеба.

Она вмешивается в разговор двух супругов, один из которых готов разорвать в клочья другого, и говорит:

– Жанна, хлеба нет даже у нас на столе. Ладно тебе… не хлебом единым…

…Звучит аккордеон, баба Таня заглушает свою подругу музыкой. Кто-то толкает Жанну за стол, она присаживается, ей наливают вина. А Эдика просят, мол, говори, и он неохотно, но произносит первый тост:

– Миру – мир, войны не нужно!

Все его дружно поддерживают, аплодируют, выпивают.

Сашка наливает себе ещё, не дожидаясь никого, снова шепчет Эдику на ухо:

– Я думал, застолье рухнет, а тут всё только начинается.

– Кончится у меня дома, когда останусь наедине с женой, – вздыхает Эдик. – Вечная борьба двух полов укрепляет иммунитет, хоть и расшатывает нервы… Налей-ка мне тоже, пока моя не смотрит… Как бы ни кастрировала она меня ночью, денег-то не осталось совсем.

– Зачем ты ей нужен будешь, кастрированный?

– Не знаю, Сашка. Вот ты, к примеру, никому не нужен, ты живёшь один. А я живу в паре, и мне кажется, что я тоже никому не нужен.

Уже стемнело, и они, не прячась, выпили по третьей.

Эдик закурил.

– У нас, Сашка, не дом, а притон какой-то, а мы, каждый из нас, кто здесь живёт, тусклые огни, которые загораются на всю свою мощь только в момент всеобщего празднества. Давай за это выпьем, наливай, – и он обратился ко всем собравшимся: – За типичную ситуацию, за нетипичных женщин, за типичную Россию, за атипичную пневмонию – за всё хорошее и плохое, будем!

– Будем! – поддержала баба Таня и заиграла туш.

Каучук

Иду в бар выпить пива.

Заведения, подобные этому, имеют один и тот же запах: кисло-рыбно-прокуренный.

Беру два бокала пива, фисташек.

Вечер только начался, а уже почти все посетители – дрова! Интересно, это зависит от некачественного дешёвого пенистого напитка или от состава посетителей?

Много женщин. Полупьяных. Все – затасканные: этих я называю бабами. Они ищут грязного секса, а иначе – разве можно появиться уважающей себя даме в таком обществе?!

Но на них мало кто обращает внимание. В последней стадии опьянения некоторые из мужчин начнут приставать к ним, – какая потом уже разница! Конечно, жаль весь скотный двор, но ничем не поможешь…

Часто сам бываю в подобном состоянии… Но у меня оправдание – трезвый пьяного не понимает. В данный момент.

Пока я не в форме, чтобы напиться. Литр пива – это не показатель.

Допиваю остатки, выхожу на улицу, закуриваю. Чем бы заняться?

Достаю сотовый телефон, звоню Ленке.

Ленка – проститутка. Работает в «Эскорте» – элитное агентство продажной любви. Раз элитное, значит лучшее, значит дорогое. Но за хорошее обслуживание – денег не жалко.

Возвращаюсь домой.

Я заказываю только Ленку. Она мне нравится. Можно сказать, она красавица. Описывать внешние данные – это всё равно, что алкоголика выводить из похмелья заочно, рассказывая ему басни о водке и не давая выпить; у каждого из нас свои представления о красоте, как и о вреде алкоголизма.

Ей двадцать пять лет. Как она говорит. Я даю больше, но это не важно.

Дома делаю уборку, жду.

Сутенёр привёз девушку в назначенное время. Я открыл дверь. Он зашёл первый, она – следом. Ленка остановилась возле меня, он, не разуваясь, пошёл через прихожую в одну комнату, в другую, выискивая, как ищейка, непонятно что.

– Всё нормально, шеф, – говорю. – Ты не в первый раз здесь. Я живу один.

– Положено.

– Ты, как ментяра, – смеюсь.

– Я – он и есть.

– Бывший, – шепчет Ленка в моё ухо. Возбуждает.

Он выныривает из кухни, смотрит на часы:

– Время пошло. В два часа ночи я звоню в дверь.

Уходит. За ним запираю дверь на все замки.

Ленка сидит в кресле, нога за ногу. Длинные тонкие ноги оголены выше колен до неприличия. Я любуюсь ими какое-то мгновение. Она улыбается. Редкое явление для проститутки. У неё ровные белые зубы – пока никто не бил, видимо. Это – такая же редкость, как гроза в Антарктиде.

– Витёк, с тобой я отдыхаю. Уморили меня сегодня. Давай чуть позже, а?

– Как скажешь, – говорю. – Мне не горит.

– Не ври. Горит, ещё как! Иначе – не вызывал бы.

– Угадала. Но ты заметила, что третий раз я хочу только тебя. Не знаю, что буду делать, если уйдёшь из агентства. Не дрочить же!

– Я девушка красивая, – она оголяет сиськи, и два тёмных соска нагло смотрят на меня, – знатная… Короче, хватит разглагольствовать, – я жрать хочу!

– Проголодалась, девочка, – я целую соски поочерёдно, – еда на кухне.

Ленка отталкивает меня, вырывается из рук.

– Чуть позже, Витя.

Она сама открывает холодильник, достаёт ветчину, майонез. Я отрезаю хлеб.

– Чай заваришь? – просит.

– Могу водки предложить.

– До утра ещё успею набраться. Не стоит!