Разноцветная история

«Из деревни я, дядечка, в штаб мне надо, в Красную Армию записаться».

«В кавалеристы желаешь или в пехоту?»

«Нет, мне бы лучше в пулемётчики».

«У-у, - протянул всадник. Ты, видать, парень серьёзный. Пропусти-ка его в штаб».

«Раз в пулемётчики, то отказу, конечно, дать нельзя», - подмигнул мне часовой и пропустил.

Николай Фёдорович свернул с утрамбованной тропинки и присел на траву. Серёжка опустился рядом. Дед молчал, и было видно, что он думал о прошлом. Он вспомнил всё с такой ясностью, словно случилось это только вчера…

- В небольшой штабной комнате стояли стол и две табуретки. На одну сел я, на другую опустился всадник.

«Ну, хлопчик, - строго сказал он, - выкладывай юз неё как есть. Откудова путь держишь, где мамка и батька проживают. Только без утайки».

И я сказал ему, что батьку на фронте убили, а мамка умерла. Про Гордеева я не стал говорить - боялся, что меня за это отправят в тюрьму.

«Значит, сиротка ты. И я сироткой рос. Тяжёлое, я тебе скажу, это дело. - Всадник даже головой покрутил. - Ну ладно, слезами горю помощи мало. Надо ворочаться тебе домой».

«Никуда я не пойду», - ответил я.

«Это почему же не пойдёшь? Ты дурака не валяй. Живи себе поживай в своей деревне, а после войны мы сирот обеспечим. Это перво-наперво. Истина!»

Вижу, плохо моё дело, и, как только всадник отвернулся, шмыгнул в дверь. Но он догнал меня, приподнял одной рукой и тряхнул.

«Ты не таё, парень, не шали!»

«Не пойду я в деревню, не пойду!. - закричал я. - Меня «рыжий» убьёт».

«Это какой ещё «рыжий»?»

И я выложил всю историю до конца. Всадник не ругал меня, не хвалил, но оставил при себе. Я попал в красную кавалерию, и был зачислен бойцом эскадрона разведчиков, которым командовал Степан Кожухов, а для меня просто дядя Степан.

Наш полк стоял на отдыхе после тяжёлых боёв. Жизнь в полку показалась мне лёгкой. Был я сыт и' может, впервые в жизни обут. Кругом были люди, которые своими мозолистыми, натруженными руками и простыми лицами напоминали мне мужиков из нашей деревни.

Дядя Степан и все конноармейцы рвались на фронт. Я тоже мечтал, чтобы нас побыстрей отправили воевать с беляками. Но вот однажды дядя Степан позвал меня:

«Николашка, ступай сюда. Будет тебе целый день на локотках сидеть. Учить тебя задумал. Самому не привелось, а тебя выучу. Дюже нам грамотеи после войны будут нужны. И учителя нашёл, - он многозначительно поднял палец, - в гимназиях и семинариях обучался.

Большая голова. Истина».

Я тут же забыл об учителе. А на другой день подходит ко мне дядя Степан, такой строгий, каким я его никогда не видел.

«Иди, тебя дожидается учитель».

Учитель был старенький, худенький и весь какой-то торопливый. Форменный китель висел на нём, точно с чужого плеча. Он посмотрел на меня внимательно и проговорил:

«Ну-с, молодой человек, не будем терять времени. - Говорил он очень смешно: скажет первое слово, потом повторит его несколько раз, а уж потом говорит дальше. - Начнём… начнём… начнём с азбуки. Да, да, да!»

В школе я никогда не учился, поэтому мне было всё равно, с чего начинать.

Учитель старательно рассказывал мне про алфавит, но так как главным моим занятием было ничего не слушать, то в этом я достиг больших успехов, чем в изучении азбуки.

«Вы недисциплинированный, неприлежный мальчишка!» - возмутился учитель.

Он был человек справедливый и очень гордился своей профессией. Но тогда я этого не понимал и жестоко обидел старого учителя.

«Мне ваша азбука, господин учитель, - сказал я, - вовсе ни к чему. Мы и без неё всех буржуев перебьём».

А как раз в это время в комнату, где мы занимались, вошёл дядя Степан. Он всё слышал, потому что подошёл ко мне и сказал:

«Ух ты, пустомеля, перебей тебя пополам!» - и махнул от досады рукой.

Потом случилось сразу два несчастья: беляки перешли в наступление и наш полк срочно должен был оставить Петровск, и второе - с дядей Степаном: малярия его схватила. Да так пристала, трясучка проклятая, что он даже голову от подушки оторвать не мог.

Решили тогда спрятать дядю Степана в городе у старого учителя Ивана Ивановича Борисова, того самого, который меня к грамоте приобщал. И меня оставили при нём и приказали беречь крепко-накрепко.

Иван Иванович родился в этом городке. Он жил в маленьком домике, на окраине, в полном одиночестве и учительствовал в церковно-приходской школе.

Разместились мы в чулане.

Каждый день Иван Иванович уходил в город за продуктами и новостями. Мы узнали, что бандиты атамана Борового повсюду искали красных. В гражданскую войну красные часто, когда отступали, раненых прятали у местного населения. Вот их-то и искали беляки.

Дядя Степан, как чуть пошёл на поправку, всё порывался уйти, а Иван Иванович и слушать об этом не хотел…

Вечером он приходил к нам в чулан с книгой, садился на табуретку в углу, поближе к свече, и начинал читать.

Много удивительных историй узнали мы с дядей Степаном от учителя. И дядя Степан как-то сказал мне:

«Большущая сила в грамоте. А ты, Николка, оказался несостоятельным в этом деле».