Разноцветные “белые вороны”

Однако не все остались за бортом новой жизни. Кто–то в нее вписался и очень неплохо. Даже название появилось для таких людей — «новые русские». Их дети ни в чем не знают отказа, не видят перед собой униженных бедностью и растерянных родителей, могут посещать элитарные школы, отдыхать на Канарских островах, развлекаться в Диснейленде. Может быть, привилегированное положение — это как бы охранная грамота для их психики? Может, говоря о почти тотальной детской невротизации, этих детей следует «вывести за скобки»?

Мы, конечно, не проводили поголовного обследования семей «новых русских» (его провести, как вы понимаете, вообще нереально). Однако у нас накопилось уже достаточно материала, чтобы сделать некоторые выводы. Все чаще в анкетах, которые мы раздаем перед началом лечебного цикла родителям пациентов, профессия отца обозначается как «бизнесмен», «президент фирмы или акционерного общества», «генеральный» или, как минимум, «коммерческий директор». Птицы более высокого полета — назовем их условно «новейшие русские» — предпочитают анонимность и приводят детей на индивидуальные консультации. Доводится видеть таких детей и в нерабочее время, например, в гостях. Кроме того, нам многое рассказывают педагоги уже упомянутых выше элитарных школ, где образование платное.

Картина вырисовывается, прямо скажем, неутешительная. Сегодня дети богатых невротизированы ничуть не меньше обычных детей. Может быть, даже больше!

Поскольку наша работа предусматривает тесный и достаточно глубокий контакт с семьей, в том числе и с отцами, мы уже можем говорить о некоем собирательном образе мужчины, занявшегося бизнесом. (Конечно, и тут не обходится без исключений, но, увы, они редки.)

Вот портрет «делового» отца семейства: своевольный, всегда усталый и раздраженный («Банк тормозит кредиты… Опять на нас наехали… Очередная разборка» и т. п.). Что бы ни вытворял — он «в своем праве» («Я вас содержу!»). Стал заметно больше пить («Переговоры с партнерами, инвесторами, мафиозными структурами»). В некоторых семьях кормилец, чуть что не по нему, хлопает дверью и исчезает на несколько суток — развеяться. («Сначала я пугалась, обзванивала, как дура, больницы и морги. У дружков допытывалась… А теперь привыкла».) Забота о ребенке у таких отцов, как правило, сводится к покупке дорогих подарков. А уж если дело доходит до воспитания, то главная воспитательная мера — крик и битье.

Странно ли это? Ничуть. Ни для кого не секрет, что сфера бизнеса сейчас является криминальной. Находясь под изнурительным прессом страха и нервотрепки и, как всякий человек, распоясываясь дома, бизнесмен вместе с пиджаком сбрасывает с себя и этот пресс. На кого? Конечно, на близких. И прежде всего от непосильного груза страдает слабый, то есть ребенок. У таких детей часто наблюдаются повышенная тревожность, страхи и как следствие — энурез, заикание, тики, а также агрессивность или, наоборот, забитость, безынициативность, отсутствие познавательных интересов. Когда они вырастут, им, скорее всего, будет непросто создать и сохранить семью.

Бросается в глаза и такой будто бы парадокс: нередко у новоиспеченного бизнесмена портятся отношения с женой, хотя, казалось бы, все должно быть наоборот. Ведь дом теперь полная чаша и есть возможность ублажить жену то дорогой модной вещью, то невиданным деликатесом, то комфортабельным отдыхом. Но когда все это становится привычным (а к хорошему как известно, привыкаешь быстро), на первый план выступают пресловутые вечные ценности: любовь, верность, дружеское участие — последнее в русской культуре считается чуть ли не основой счастливого брака. «У меня теперь не муж, не отец моих детей, а спонсор», — такая жалоба сейчас очень популярна. Во всяком случае, мы ее слышим часто. А кто–то высказывается еще более откровенно: «Я все равно как вдова при живом муже… Дома он не бывает, а если и придет, то ни меня, ни детей для него не существует: телефон, телевизор, а потом спать заваливается». Ну, а вот признание лаконичное и еще более определенное: «Последнее время чувствую себя проституткой, с кото–рой муж обращается как клиент».

Вы скажете, это отношения мужчины и женщины, детей они не касаются. Увы, касаются, и не только опосредованно, а гораздо более прямо, чем хотелось бы.