Разноцветные “белые вороны”

Родители Кирилла развелись, когда ему было четыре года. Разрыв происходил драматично, и ребенок явно чувствовал себя заброшенным и никому не нужным. Примерно на полгода он вообще оказался у бабушки в другом городе. Разлука с родными и прежде всего с матерью глубоко потрясла малыша. Мама вспоминала, что вернувшись, он был «как замороженный», но затем постепенно оттаял и тягостные впечатления вроде бы изгладились из его памяти. Спустя несколько лет мать вторично вышла замуж, и у Кирилла родился младший братишка. Кирилл, которому к тому моменту уже исполнилось одиннадцать лет, был очень рад малышу, охотно возился с ним и не проявлял никакой ревности. Так продолжалось четыре года, а потом… потом Кирилла будто подменили. Мать терялась в догадках, не понимала, что творится со старшим сыном, списывала все на переходный возраст, но однажды ей попались на глаза старые фотографии. На них четырехлетний Кирилл был поразительно похож на брата. Настолько, что на некоторых снимках они просто казались на одно лицо! Обдумав ситуацию, родители пришли к выводу, что когда младшему, Алеше, исполнилось четыре, в подсознании Кирилла, видимо, всплыли вытесненные образы драматичного детства. Вполне вероятно, что внешнее сходство мальчиков послужило своеобразным катализатором. В душе старшего всколыхнулась обида. Он как когда–то ощутил себя всеми покинутым, никому не нужным, а имея перед глазами совсем иную картину — беспечный Алеша, окруженный любовью и вниманием родителей — невольно перенес обиду на своего двойника.

— И все–таки, — спросят нас, — неужели ревность всегда имеет какие–то иные истоки? Разве она не бывает патологической доминантой? Ведь бывают же очень ревнивые натуры! Этакие собственники, которые ни с кем не желают делиться тем, что для них входит в категорию «мое». В том числе и вниманием близких людей.

Да, конечно, нам это тоже знакомо, и о таких натурах речь пойдет в следующей главе.

А пока — несколько театральных этюдов, которые полезно разыграть с маленькими ревнивцами.

Этюд 1. «Хозяин находит щенка». Однажды хозяин подобрал на улице симпатичного щенка и принес его домой. «Посмотри, какой он жалкий и замерзший», — сказал хозяин своей собаке. Он покормил щенка, завернул его в шерстяной шарф и положил к себе в постель. А ночью проснулся от громких вздохов. Это вздыхала собака. «Что с тобой?» — спросил хозяин. Собака жалобно заскулила, а потом ответила: «Ты меня не любишь, я тебе не нужна. У тебя теперь есть щенок!» Что ответил собаке хозяин?

Этюд 2. «Хозяин уехал». Хозяин уехал на несколько дней в дом отдыха, а собаку оставил с маленьким щенком, велев ей о нем заботиться. Однако, когда вернулся, увидел безрадостную картину: голодный, грязный щенок сидел, забившись в угол, а собака, развалившись на ковре, дремала. «Как же так! — возмутился хозяин. — Я на тебя понадеялся, а ты?» — «А я не нянька!» — отрезала собака. Хозяину стало очень неприятно. Как он попытался воздействовать на свою собаку?

Этюд 3. «Подарки».Собака постепенно примирилась с существованием щенка. Она больше не вздыхала по ночам и не дулась на хозяина. Хозяин же одинаково любил и собаку, и щенка и всегда старался принести им что–нибудь вкусное. Но они никак не могли это поделить и всегда ссорились из–за лакомств. Тогда хозяин стал приносить все «в двух экземплярах». Но собаки все равно спорили, завидовали друг другу. Наконец, хозяину это надоело. Как он попытался отучить своих собак от соперничества?

Я ПЕРВЫЙ!

Не скроем, первый опыт работа с детьми, о которых пойдет сейчас речь, оказался для нас довольно неудачным. Пятилетний Ренат всегда и во всем хотел быть первым: не дожидаясь своей очереди, бежал за ширму; вызывался отвечать, не придумав ответа; а когда мы отмечали успех кого–нибудь другого, злился и норовил его обидеть. А поскольку методика у нас групповая, мы даже при большом желании не мощи бы заниматься все время исключительно этим малолетним Нарциссом. Впрочем, и желания особого не возникало: слишком уж эгоистично и вызывающе он себя вел. Нельзя сказать, чтобы мать не пыталась его образумить, однако ее увещевания он пропускал мимо ушей, а когда она изредка повышала голос, огрызался. С лица матери не сходила беспомощная, виноватая улыбка: ей было очень стыдно за сына, но она ничего не могла с ним поделать. Как нетрудно догадаться, мы не устояли перед соблазном хоть немного «окоротить» юного эгоцентрика. Однако строгость порождала обиды и вспышки агрессии. Вскоре мы поняли, что идем по тому же пути, который когда–то прошла мать Рената: она в свое время тоже пыталась «применить власть», но, столкнувшись с упорным сопротивлением, махнула рукой и спасовала.

— И отец у него такой же, — жаловалась она нам. — Чуть что не по нему, рвет и мечет. Всегда должен быть на первых ролях, а иначе никому жизни не будет. Одно слово — лидер!