Разные дни тайной войны и дипломатии. 1941 год

Советская разведка сыграла существенную роль в осуществлении этой операции. По линии нашей резидентуры из Турции были получены достоверные данные о нейтралитете турецких сил и о невмешательстве Турции в англо-советские действия. Турецкое и иранское направления деятельности нашей разведки были укреплены опытными руководящими кадрами. На работу в Турцию и Иран направили таких людей, как Л. Эйтингон, начальника немецкого отдела разведки П. Журавлева, известных работников Л. Василевского, И. Агаянца и др. О них уже написано и сказано. Но следует упомянуть и других. В Иран были направлены и молодые сотрудники разведки, пришедшие к нам в 1939 году из Ленинградского университета, — С. Тихвинский (будущий академик, видный историк) и М. Ушомирский. Ушомирский сыграл важную роль в совместных операциях советских и английских спецслужб в Иране и, в частности, в быстром и бескровном захвате контролировавшейся немецкой разведкой радиостанции иранской армии в Мешхеде. Наконец, поздней осенью 1941 года мы начали важную операцию в Иране по установлению контактов с курдскими племенами. Этому вопросу придавалось исключительно важное значение. Курдов стремились использовать против нас как диверсантов и англичане, и немцы. Мы остро нуждались в специалистах по арабским делам. В связи с этим в аппарат службы в мое прямое подчинение был направлен призванный из запаса опытный сотрудник Н. Белкин. Он имел большой опыт агентурной работы на Ближнем Востоке, в Германии и Испании. В 1937-1938 годах он был помощником нашего резидента в Испании, скрывшегося впоследствии на Западе Орлова-Никольского. В 1938 году из-за подозрений в связях с Никольским его уволили из разведки, но как ценного опытного работника с возможным вариантом использования по линии негласного штата направили начальником бюро информации во Всесоюзный радиокомитет. Война востребовала его, и по личному приказанию Берии он в ноябре 1941 года был послан в Закавказье и Иран для тщательного изучения курдского вопроса и проведения мероприятий по этой линии.

Своевременные оперативные заготовки и наработки нашей разведки и контрразведки в Закавказье, Иране и Турции осенью и в декабре 1941 года позволили нам не только нейтрализовать усилия английской агентуры по созданию диверсионного аппарата против Советского Союза, но и успешно отразить акции немецко-фашистских спецслужб в критическом 1942 году, когда вермахту удалось прорваться на Кавказ. Тогда бакинские нефтепромыслы оказались под прицелом врага и объектами реальных бомбардировок авиации немцев.

Глава 15. НАЧАЛО РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫХ ОПЕРАЦИЙ ПО АТОМНОЙ ПРОБЛЕМЕ

Сегодня много пересудов о роли разведки и органов безопасности в создании советской атомной бомбы. Один из создателей нашей научно-технической разведки Л. Квасников в одном из своих интервью прямо отметил, что «инициативные материалы» НКВД в 1942 году обусловили начало широких работ отечественных ученых по созданию ядерного оружия. Как же обстояло дело в действительности?

В Советском Союзе в целом на том же уровне, а иногда и с опережением работ зарубежных физиков в 1930-1940-е годы был успешно выполнен ряд важных исследований по урановой проблеме. Известно, что в Академии наук действовала специальная комиссия по этому вопросу. Хотя в начале 1941 года эта комиссия возлагала мало надежд на получение изолированного изотопа урана-235 или обогащенной им смеси в значительных количествах. Надо также отметить, что в Москве еще в конце 1940 года была проведена научная конференция, в которой приняли участие видные физики страны, отметившие важное военное значение решения урановой проблемы.

Необходимо подчеркнуть, что миф о собственной инициативе разведки НКВД в получении из США, Англии, Германии упреждающей информации о развитии военно-технических исследований по проблеме уран-235, хотя имеет устойчивое хождение, не подтверждается документами. Дело в том, что по времени записка урановой комиссии в Президиум АН СССР о значении атомной проблемы и оперативное письмо руководства советской разведки резиденту НКВД в Нью-Йорке Г. Овакимяну об изучении проблемы урана, в связи с публикациями в американской и китайской прессе совпадают. Оба документа, как мне помнится, появились в самом начале 1941 года.

Такое совпадение не случайно. Ибо ориентировки о необходимости разведки тех или иных технических секретов за рубежом по линии органов безопасности и Разведупра Красной Армии в 40-е годы всегда оформлялись после того, как руководство или Академии наук, или ряда промышленных ведомств сообщало руководителям НКВД, дипломатической, внешнеторговой службы, наркомата обороны о заинтересованности в получении дополнительной закрытой информации по какой-либо научно-технической проблеме по специальным каналам советской разведки.