Разные дни войны (Дневник писателя)

...Сулейманов, Кзыл-Ордынской области, 24-го года рождения. В бою первый раз. "Думал, танка страшно. Нет, не так страшно. Наша отступал, за ним немецкая танка, двадцать танка. Со мной второй номер старик был, старичок. Он раненый был, в госпиталь ушел. Я один с бронебойка остался, воевал ничего". И вдруг, когда мы закуриваем, у него в руках оказывается открытка, написанная по-казахски. Говорит по-детски: "Есть письмо от мамы".

- Федор Адреевич Моджонок, из Приморья, дальневосточник. Девятнадцать лет. Отличный стрелок, первый номер бронебойки. 7-го сбил "юнкерс". "Они в пике пошли, один за одним. Мы стреляли, не попали. Они стали выходить в пике, один ко мне боком оказался.

Я выстрелил - и попал. Как раз очко - на двадцать первом патроне. И он кувырнулся с трехсот метров".

...Саидов, узбек из Чарджоу. Санинструктор. В боях впервые. "Когда наши отступили, я перевязывал раненого. Потом увидел пушку. Около нее только один старший лейтенант, я подошел к нему. Мы подожгли с ним танк. Старшего лейтенанта ранило. Он пополз в землянку. Я продолжал стрелять из орудия. Я раньше пять месяцев учился в училище. А в санинструктор потом попал, потому что до армии фельдшером был. Четвертым снарядом попал в танк. Потом снаряды - все! Старший лейтенант не дополз до землянки. Я его дотащил до землянки, перевязал. Подождал немножко, посидел. Потом какие-то бойцы подошли, и мы с ними пушку вытащили. Все это - и пушка, и старший лейтенант, - все это было не нашей части, какой-то другой..."

...Петр Никитович Плотников, из Алтайского края. Старший лейтенант. Командир 120-миллиметровой минометной батареи. "Под сильной бомбежкой выбыло из строя четыре миномета, но надо было стрелять, и я тут же приказал сделать замену частей, из четырех разбитых минометов собрал два целых там же, на месте. Заняло это полтора часа. Потом из них опять били..." Хотя и старший лейтенант, но совсем мальчик, только девятнадцать лет. Еще молодым человеком, 29-летним, когда-нибудь вспомнит о том, что было целых десять лет тому назад...

...Сержант Петр Михайлович Попов. Уралец, из Златоуста. 14-го года рождения. Командир орудия в противотанковой полковой батарее. "Левей зашел танк "тигр" и ударил в нас, попал прямо в заряжающего Кузнецова. На куски. А наводчику Чеботареву оторвало ногу. Он только попросил меня: "Петя, отомсти", - и все, и умер. Одну станину перебило, а меня только подбросило в воздух и в бок контузило. Орудие уже не было силы повернуть, потому что остальной расчет ушел за снарядами. Я оттащил от станины мертвого, подобрал четыре снаряда и ими бил. Подносчик Кожулин принес в эту минуту снаряды. Я его опять послал за снарядами и остался один. Тут пошли в новую атаку средние танки. Снаряды были не бронебойные. Бить в башню бесполезно. Я бил в гусеницы. С подбитого танка соскочили и пошли вперед автоматчики. Я заряжал. В это время сбоку под колеса орудия попал снаряд и совсем добил орудие. Я снял прицел, взял автомат и пошел к своим. Потом, в конце боя, мы еще стреляли из 76-миллиметровой пушки, мне незнакомой, кем-то брошенной. А две пушки в нашей батарее были с первых минут, с самого начала выбиты..."

...Солдаты говорят между собой про приказ из дивизии, что ждать сегодня ночью парашютистов. Гадают, будут они или не будут, эти парашютисты...

Предлагаю комбату, который сказал про себя, что он москвич, взять от него записку в Москву, говорю, что через несколько дней буду там. Отказывается. "Я сам могу написать в Москву, но не хочу". - "Почему?" - "Там у меня родные жены, а ее сегодня убило". Молчит, ничего не добавляет про жену. Кто она была? Связистка? Медсестра? Санитарка? И до этого про гибель жены не сказал ни слова, перечислял только отличившихся в бою своих солдат...

...Пришел маленький почтальон, интеллигентного вида человек в очках. "Почтальон, а почтальон, письмеца нету?" - "На его, держи". - "Спасибо! А то до завтрашнего вечера чересчур долго ждать". Шутят без горечи, но за шуткой все равно мысль: доживешь ли?

...Замполит дивизии Илья Архипович Власенко, с которым вместе пришли в полк, спрашивает командира полка: "Ну как воюешь, Юра?" - "Хорошо". - "Ну ладно. Покрывай старый грех". - "Да что же грех, товарищ полковник? Грех уже покрыт". - "Как же так покрыт?" - "А так. Мне сообщили из второго батальона, что этот цыган туда вернулся". - "Не врешь?" - "Ей-богу". - "Ну и где же он? Где этот цыган? Ты его сам видел?" - "Нет, пока не видел. Верю докладу". "А ты на него все же своими глазами посмотри и еще раз мне доложи. Вот тогда и я поверю. Тогда и грех снимется, - говорит Власенко и, обращаясь ко мне, объясняет: - За все последнее время единственный в полку дезертир в его втором батальоне. Вот это и есть грех. А теперь уверяет, что и он вернулся. Может быть, и правда..."