Разные. Мужское и женское глазами приматолога

Юные самки приматов очарованы младенцами. Они проявляют к ним значительно больше интереса, чем самцы[55]: окружают молодую мать и пытаются подобраться поближе к ее младенцу. Они занимаются грумингом с матерью и — если повезет — получают возможность потрогать и изучить детеныша. Юные самцы редко оказываются в такой толпе, в то время как самки следуют за матерью повсюду. Они могут играть с новорожденным и таскать его с собой, если мать позволяет. Это служит подготовкой к тому дню, когда у них появится собственное потомство[56]. Эмбер, например, была любимой тетушкой для всех детенышей в колонии шимпанзе. Она носила их, щекотала и обнимала, но каждый раз возвращала для кормления, как только они начинали хныкать. В результате матери доверяли Эмбер своих детей куда более охотно, чем другим молодым самкам. Они всегда отказывали молодым самцам, которые могли быть достаточно грубыми и невнимательными, что представляло опасность для детеныша. Например, молодой самец может затащить младенца на дерево, что совершенно недопустимо, с точки зрения матерей. Эмбер такого никогда не делала.

Обучение помогает молодым самкам растить собственное потомство: кормить, защищать и переносить детеныша. Материнство — это одна из самых сложных задач, с которыми суждено столкнуться примату. Когда Эмбер родила первого детеныша, она сразу же оказалась идеальной матерью. Это редко встречается у человекообразных обезьян, но мы не были удивлены.

Тем не менее практика материнского поведения — это далеко не все, что интересует самок приматов. У людей куклы могут служить и другим целям. Кандидат в президенты Соединенных Штатов Элизабет Уоррен опубликовала в Twitter свое детское фото со множеством кукол и написала: «Со второго класса я мечтала быть учительницей. Здесь я со своей коллекцией кукол — я рассаживала их рядами и играла в школу»[57].

Самки приматов обожают играть в игры, в которых есть место воображению. Так, одна игра человекообразной обезьяны стала легендой в научных кругах, поскольку напоминала игру с вымышленной игрушкой. До тех пор игры с вымышленными объектами считались исключительно человеческой способностью. Первый намек на то, что человекообразные обезьяны могут выдумывать себе игрушки, появился, когда они, как мы видели, превращали бездушные предметы в игрушечных младенцев. Но этот конкретный случай оказался еще более удивительным, поскольку объект был полностью воображаемым. Он произошел с Вики, молодой самкой шимпанзе, выросшей во Флориде в приюте Кэти Хейс.

В свои мемуары 1951 г. Хейс включила главу под названием «Странный случай воображаемой игрушки на веревочке». Однажды Хейс заметила, как Вики обводит пальцем край унитаза. На первый взгляд это напоминало, будто она тщательно изучает трещину, но с чего бы ей испытывать к трещине такой интерес? Тут Хейс заметила, что Вики занята перетягиванием чего-то невидимого. В какой-то момент она дернула сильнее и вытащила «предмет» к себе обеими руками точно так же, как раньше поступала с игрушками на веревочке. Хейс показалось, что Вики тянет невидимую игрушку на невидимой веревочке, которая зацепилась за унитаз.

В последующие дни Вики все чаще играла в эту игру, подтверждая тем самым предположение Хейс. Например, обезьяна перекладывала невидимую веревочку из руки в руку, глядя себе за спину и вытянув одну руку назад, чтобы тащить игрушку. Однажды Вики позвала на помощь свою человеческую маму, когда воображаемая веревочка застряла и Вики не удавалось ее вытащить. Она все тянула за нее, глядя на Хейс. Хейс поддержала ее игру и бережно размотала веревочку для Вики, которая немедленно двинулась в путь, таща за собой невидимую игрушку[58].

Хейс едва могла поверить в собственное смелое предположение, упоминая, что рассказала эту историю всего лишь как «изумленная мать». Так много еще неизвестно об играх молодых приматов! Мы постоянно не обращаем внимания на детенышей. Игровое поведение детей также непростительно мало изучено. Хотя дети ежедневно с энтузиазмом посвящают играм многие часы, психологи по большей части игнорируют это, в то время как родители воображают, будто сами вдохновляют детей на эти игры. Вот почему мы так ожесточенно спорим об игрушках. Предполагается, что у детей едва ли имеются собственные интересы и что мы должны помогать им, выдавая игрушки в зависимости от гендера, чтобы они выросли «настоящими» женщинами и мужчинами. Или же направляем их к игрушкам противоположного гендера, чтобы у них появилась возможность вырасти просвещенными либералами. Оба подхода самонадеянны.