Разные оттенки смерти

– Три Сосны? – переспросила Сюзанна.

– Это деревня, где убили Лилиан.

Он поднялся, вместе с ним встал и Бовуар.

– Вы сказали, что ваша жизнь зависит от правды, – напомнил Гамаш. – Я бы не хотел, чтобы вы забыли об этом сейчас.

Пятнадцать минут спустя они были в новой квартире Бовуара. Пока Жан Ги открывал и закрывал шкаф, бормоча что-то себе под нос, Гамаш поднялся с похожего на дыбу дивана и прошелся по гостиной, посмотрел из окна на пиццерию напротив, рекламирующую «суперломтик», потом повернулся к комнате, посмотрел на серые стены и мебель из «Икеи». Скользнул взглядом по телефону и стопке бумаг.

– Значит, ты не только в пиццерии питаешься? – спросил Гамаш.

– Вы это о чем? – спросил Бовуар из кухни.

– Ресторан «Милош», – прочел Гамаш на листке у телефона. – Просто шикарно.

Бовуар заглянул в комнату, посмотрел на стопку бумаг, потом на шефа.

– Я собирался пригласить туда вас и мадам Гамаш.

В скудном свете лампы Бовуар на миг показался Гамашу похожим на Брайана. Не дерзкий молодой фанфарон в начале карьеры, а потрепанный жизнью парень. Присмиревший. Встревоженный. Ущербный. Со всеми человеческими недостатками.

Настороженный.

– Чтобы поблагодарить вас за поддержку, – объяснил Бовуар. – После моего расставания с Энид и всего прочего. Несколько месяцев мне было трудновато.

Старший инспектор Гамаш удивленно посмотрел на своего подчиненного. «Милош» был одним из лучших ресторанов морепродуктов в Канаде. И определенно одним из самых дорогих. Самый любимый у него и Рейн-Мари, хотя они и ходили туда лишь по особым случаям.

– Merci, – сказал он наконец. – Но мы были бы рады и простой пицце.

Жан Ги улыбнулся, взял бумаги со стола и сунул в ящик.

– Значит, обойдемся без «Милоша». Но я приглашаю вас на «суперломтик» и тут уже попрошу со мной не спорить.

– Мадам Гамаш будет довольна, – рассмеялся Гамаш.

Бовуар вышел в кухню и вернулся с выпивкой – с пивом из микропивоварни для шефа и водой для себя.

– Ты не пьешь пиво? – спросил Гамаш, поднимая стакан.

– Все эти разговоры о пьянстве отвратили меня от алкоголя. Вода меня вполне устроит.

Они снова сели. Гамаш на этот раз выбрал жесткий стул у небольшого стеклянного обеденного стола. Глотнул пива.

– Как вы думаете, это действует?

Гамашу потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о чем спрашивает Бовуар.

– Анонимные алкоголики?

Бовуар кивнул:

– По-моему, это просто потакание своим слабостям. Каким боком раскрытие тайн может препятствовать пьянству? Не лучше ли просто забыть, вместо того чтобы вываливать всю эту ерунду? Причем ни у кого из этих людей нет никакой специальной подготовки. Эта Сюзанна – просто кошмар какой-то. Сомневаюсь, что она способна кому-то помочь.

Старший инспектор пристально посмотрел на своего рассвирепевшего подчиненного.

– Мне кажется, Общество анонимных алкоголиков работает, поскольку никто, какими бы благими намерениями он ни руководствовался, не понимает, что переживает алкоголик, кроме другого алкоголика, – тихо сказал Гамаш. Он старался не наклоняться вперед, чтобы не нарушать личное пространство Бовуара. – Вспомни фабрику. Наш рейд. Никто не знает, как это было, кроме тех из нас, кто был там. Психотерапевт может очень помочь. Но это совсем не то что разговор с одним из нас. – Гамаш посмотрел на Бовуара. Тот, казалось, целиком ушел в себя. – Ты часто вспоминаешь о том, что случилось на фабрике?

Бовуар помедлил с ответом.

– Иногда.

– Хочешь поговорить об этом?

– А что проку? Я уже говорил со следователями. С психотерапевтами. Для нас с вами это дело прошлое. Пора уже перестать говорить об этом, принять как факт и жить дальше. Вы так не считаете?

Гамаш наклонил голову набок, изучающе глядя на Жана Ги.

– Нет, не считаю. По-моему, мы должны говорить, пока все это не выйдет из нас, пока не останется ничего незавершенного.

– То, что произошло на фабрике, завершилось, – отрезал Бовуар, но тут же взял себя в руки. – Простите. Но я думаю, что это самокопание какое-то. Я просто хочу жить. Единственное незавершенное дело, единственное, что меня все еще беспокоит, если хотите знать, – это кто слил видеозапись рейда. Как она попала в Интернет?

– Внутреннее расследование показало, что это дело рук хакера.

– Я знаю. Читал доклад. Но вы же не верите в это, правда?

– У меня нет выбора, – ответил Гамаш. – И у тебя тоже.

В голосе Гамаша вполне явственно прозвучало предостережение. Предостережение, которого Бовуар предпочел не заметить или не расслышать.

– Никакой это был не хакер, – сказал он. – Никто даже не знал о существовании этих записей, кроме других полицейских. Никакой хакер этих записей не похищал.

– Хватит, Жан Ги!

Они уже разговаривали об этом прежде. Видеозапись рейда была выложена в Интернет, где ее просмотрели миллионы людей по всему свету.

Увидели, что произошло.

Миллионы смотрели так, словно это было телешоу. Развлечение.

После нескольких месяцев расследования Квебекская полиция пришла к выводу, что это сделал хакер.