Разные судьбы нас выбирают

— А я вообще много чего желаю, — мужчина так развратно улыбнулся, что я покраснела еще больше и спрятала лицо у него на груди. — В свете всего этого, мне еще утром стоило огромных усилий не выставить Ярра и Ро из комнаты, так как сразу вспомнилось, что в спальне есть постель. А после пришла в голову мысль, что мне всегда нравились восточные ковры, — он выдыхает и оставляет в покое ноги, но только для того, чтобы вновь переключиться на корсет. Быстрое движение, и оковы стягивающие тело, стали немного слабее, я округлила глаза и собралась было осадить разошедшегося мужчину, но мне подарили такой поцелуй, что спустя минуту я уже не помнила зачем изначально открыла рот.

— Но ведь еще… — когда отдышалась, попыталась все же хоть что-то сказать я.

— Верно, — мурлыкнул блондин, мягко, но настойчиво отводя в сторону мои руки, которые пытались удержать оплот невинности из китового уса. Он, разумеется, сполз еще ниже, не обнажив окончательно грудь только по причине ее там наличия. То есть держался из последних сил и на честном слове третьего размера.

— Что верно?!

— Там еще был стол, — честное слово оказалось недостаточно весомым и спустя секунду, по обнаженной груди скользнул поток холодного воздуха, который, впрочем, тут же сменили горячие руки. — Удобный такой, почти как этот… Хоть в чем-то мечты сбываются! И как я тебе тогда вообще что-то на голове навертеть умудрился… — он рвано выдохнул. — Наваждение. Ничего не помогает!

— Постель, ковер, стол… Ты это вообще к чему? — все еще не понимала я. Смущения почему-то не было, да и вообще я была сосредоточена на проблеме «как вернуть корсет на место». Лир мешал. Очень.

— Еще кресло и подоконник, — с дьявольским смешком закончил перечисление мебели Лирвейн. — Проклял свой опыт и фантазию! Потому как я знаю, чего хочу!

Меня обожгли совершенно черным взглядом, вновь впились в губы поцелуем, который заставил забыть обо всем. В чувство привел только холод дерева под спиной. Впрочем, это сразу вытеснил жар его губ на шее и ощущение пальцев на груди. Еле ощутимые, на грани чувствительности прикосновения, заставляли выгибаться, чтобы ощутить их в полной мере. Ущипнул сосок, и я судорожно выдохнула и вцепилась в предплечья мужчины пытаясь отстранить. Он подчинился. Впрочем, тут же об этом пожалела, потому что как только ушло его тепло, то кожу обдала ночная прохлада, и вернулся разум. Ну как вернулся… Застыл с вещами у дверей.

Лир погладил нежную кожу за ухом, приласкал оставленную им ноющую отметину на ключице, обвел полушария груди, с нажимом провел по бокам и животу. Следом за его руками прокатывались мурашки, заставляя щеки пылать огнем смущения. Разум на это все полюбовался, собрал вещички и ушел туда, откуда явился.

— Некоторые маленькие девочки неосознанно провоцируют взрослых мужчин! — он настолько откровенно усмехнулся, что у меня дыхание перехватило, я потянулась было прикрыть грудь, но он перехватил мою руку, подался вперед и прижал над головой. Скосил глаза вниз, посмотрел на меня и, не отрывая взгляда, стал медленно наклоняться.

Трусливо зажмурилась, не желая видеть такой развратный блеск в серых глазах, что отзывался трепетом у меня внутри. Его дыхание прошлось по груди, шее, он нежно поцеловал меня в ухо и тихо сказал:

— Я всегда знаю, когда нужно остановиться, моя принцесса. Советую и вам найти эту грань.

Он отстранился, помог мне сесть и даже натянул платье и корсет обратно. А я… сидела как заторможенная. Только с каждым мигом в груди нарастало жжение, дыхание перехватывало. Напряжение покинуло меня с легким всхлипом, и я почувствовала, как по лицу скользнули горячие капли. Больно.

Лир, какая же ты сволочь!

— Зачем? — с еле слышным стоном спросила я. — За что вот так?! Неужели я тебе столько плохого сделала… — я подняла голову, мужчина потрясенно расширил глаза, когда увидел слезы, машинально потянулся стереть, но я судорожно отшатнулась. — Закутался в свои льды, и не больно, да?!

Я до боли прикусила губу, чтобы не скатиться в позорные рыдания. Лирвейн обнял меня, притянул к себе, шепча что-то успокоительное, но мне было уже все равно.

Даже на то, что открылись двери, и на пороге появился Мидьяр. Он окинул нас взглядом, разъяренно рыкнул, рывком оторвал от меня Лирвейна и оттолкнул его на пару метров. Меня же сдернул со стола и отодвинул себе за спину.

— Ах ты, ублюдок, — оскалился Искусник. — Я же тебя сам удавлю! Ты что с девочкой сделал?!

— Хорошего же ты обо мне мнения, — покачал головой беловолосый волшебник.

— Все нормально, Ярр, — поддавшись порыву, обняла Мидьяра со спины и уткнулась носом ему между лопаток. Несколько секунд вдыхала успокаивающий запах миндаля и корицы, а потом продолжила. — Он не сделал ничего из того, чего я не хотела бы… А то, что дура… так это похоже не лечится.

— Солнышко, — Хранитель Грез притянул меня к своему боку, ласково вытер слезы, щелкнул пальцами и закутал в появившийся рыжий плед. — Все хорошо, слышишь? Постой пожалуйста в сторонке, а лучше иди в спальню, я сейчас разберусь и приду.