Разоблачение

— Черт побери, — пробормотал Меррик, проводя рукой по короткостриженной голове. Волосы он носил короткие, потому что так за ними легче ухаживать. Наряду с массивным ростом семь футов семь дюймов и разноцветными глазами — одним золотым и вторым голубым — внешность делала из него того, кем он и так был. Головорезом.

Именно так его называли, когда Меррик рос на Транк Прайм. Головорез, бродяга, полукровка, сброд — он постоянно слышал эти эпитеты в свой адрес. Добрые люди на Транк Прайм не отличались терпимостью ко всему иному, особенно если это иное было с примесью крови Киндредов. А Меррик имел в своем наследии не одну, а две линии Киндредов: огненную линию Бист-Киндреда, которая вызывала в нем жажду крови и призывала убивать, и холодную линию Блад-Киндреда, которая лишала эмоций, когда он убивал. Холодная ярость, охватывающая его во время убийств, и массивная фигура делали из него мужчину, которого нужно опасаться и избегать.

Гибридная сила — научный термин, означающий, что полукровка вырастает больше, сильнее и быстрее своих родителей. Если скрестить льва и тигра, то полученное потомство будет превосходить всех остальных животных в округе. Тоже самое было в истории жизни Меррика. Даже в комнате, полной воинов Киндред, он на голову выше остальных и шире в плечах. А благодаря смешанной крови Меррик обладал половыми признаками обеих рас: брачным узлом Бист-Киндреда и клыками Блад-Киндреда. К сожалению, если у истинного Блад-Киндреда клыки вырастали только в момент гнева или возбуждения, то клыки Меррика были постоянно удлиненными. Они служили постоянным напоминанием о том, какая он ошибка природы — полукровка, которому вообще не следовало появляться на свет.

Несмотря на прохладу в маленьком звездолете, на Меррике была только черная майка и обтягивающие черные летные брюки. Шрамы на широких голых плечах свидетельствовали о том, что его жизнь была нелегкой, но они ничего не стоили по сравнению со шрамом на лице — извилистой белой линией, которая рассекала левую бровь и почти косалась разреза глаза, а затем спускалась вниз по щеке в виде изломанной загогулины. Эту рану нанес его собственный отец — или, по крайней мере, мужчина, с которым в то время жила его мать. Вскоре после этого Меррик покинул Транк Прайм и с тех пор был предоставлен сам себе.

О своем детстве на замерзшей планете он предпочел бы забыть. Тогда Сильван был единственным светлым пятном в черной яме его существования. Единственный настоящий друг Меррика.

— Так что же я должен был сделать, чтобы отблагодарить его за поддержку? — прорычал он про себя, снова поворачивая штурвал. — Испортить его церемонию соединения. Вот такой я друг.

Меррик летел точно по графику, пока триссианские пираты не поймали его в свою энергетическую паутину. Они хотели его убить, но Меррик был не из тех, кто легко сдаётся и умирает. Он спрятался в недрах корабля, устроив засаду на одного мужчину, и ждал, пока все поднимутся на борт его маленького звездолета. Меррик не собирался сдаваться без борьбы — и это была борьба, в результате которой все до единого проклятые триссийцы остались лежать у его ног кровавой кучей. Только их пилот, который остался на корабле, пока другие поднялись на борт звездолета, выжил, чтобы рассказать об этом.

Меррик почти ничего не помнил о бойне. Когда его охватила холодная ярость, перед глазами стояла только красная пелена. Не используя никакого оружия, кроме клыков, которые в ярости становились еще длиннее, рвал пиратов на части, вырывая им глотки зубами и расчленяя их голыми руками. И Меррик не останавливался — не мог остановиться, — пока все до одного пираты, осмелившиеся вторгнуться на его корабль, не оказались мертвы.

Потом, когда его руки покраснели до локтей, а лицо было испачкано кровью, Меррик пожалел, что убил их всех. Не из-за боли, которую причинил — они хотели причинить ему то же самое и даже хуже. А потому что ему было интересно, сколько информации они получили. Сколько всего обнаружило сканирование его звездолета? Их шпионский зонд считал все данные его корабля и просканировал все системы на предмет чего-нибудь ценного. Раскрыл ли он его секрет? Выяснять это было уже поздно — когда холодная ярость покинула его, триссианский корабль уже мчался прочь в черноту космоса, сокращая расстояние между собой и его звездолетом настолько, насколько это возможно.

Меррик злился на себя за то, что лучше не подготовился к нападению. Конечно, кто мог предположить, что пираты Триссиона будут преследовать его в системе Центавра? Честно говоря, он даже не мог понять, зачем им понадобился — триссийцы обычно охотились за толстосумами с огромными космическими яхтами, а не за такими оборванными наемниками как он. У Меррика было не так уж много — он путешествовал по жизни налегке, потому что никогда не знал, когда придется встать и уйти.