Разоблачение суккуба

— Это вам. — Ничего странного в моем поступке не было. Люди часто передавали Сету письма и подарки. Даже сейчас я видела, что рядом с ним на стуле лежит небольшая кучка разных мелких вещиц. Он принимал их с большим изяществом, но все же обычно это не были подарки от людей, которые, как мы, имели историю.

Мгновение Сет просто держал конверт в руке, и я испугалась: вдруг он не захочет его принять. Но потом Сет нашел ему место и сказал:

— Благодарю вас. — Конверт оказался не на стуле, а на столе, под рукой у Сета.

Не зная, что дальше делать, я пробормотала ответные слова благодарности и поторопилась уйти, чтобы дать другим шанс пообщаться со знаменитостью. Моя очередь прошла. Я разыграла свою карту, оставалось ждать, что из этого получится. На одной стороне конверта был написан номер, а внутри лежал ключ от моей комнаты в гостинице. Это было глупо и шаблонно, но я знала, как происходят встречи с писателями. Если бы я открыто попросила Сета о свидании, то привлекла бы к себе ненужное внимание персонала магазина и охранников. Мне самой приходилось отбивать авторов от навязчивых поклонников после раздачи автографов.

Наконец, оказавшись в своем номере, я смогла спокойно сесть. До этого момента я не понимала, какой нагрузке подвергаю свое израненное тело, заставляя его так долго стоять. Кое в чем Хью был прав: существование в смертном теле все меняет. Меня сбила машина, и теперь я не могла так легко оправиться от последствий, как в то время, когда была суккубом. Доктор выписал мне висодин, но я совсем не хотела накачаться наркотиками перед судьбоносной встречей с Сетом. Я приняла ибупрофен и стала ждать, томясь от неизвестности.

Я почти заснула, когда услышала скрип открывшейся двери. Подскочив с постели и мельком взглянув на себя в зеркало, я направилась к двери. Сет вошел и замер на месте, увидев меня. Дверь со стуком захлопнулась у него за спиной. Я тоже обомлела и стояла не шевелясь. Отчасти это было вызвано удивлением и восторгом при виде Сета, как и в магазине. Только теперь Сет был здесь, со мной, в моей комнате. Как вынести такое! Другая причина моей неспособности отреагировать крылась в том, что я напрочь забыла все слова, которые собиралась сказать. Я проговорила сама с собой тысячу вариантов этого объяснения: что скажу, как буду просить прощения, и сейчас не могла вспомнить ни слова. Я мялась, подыскивая фразу, хоть какую-нибудь, чтобы растопить лёд между нами.

— Сет…

Мне не пришлось больше ничего говорить. Не успела я сделать новый вдох, как Сет преодолел разделявшее нас пространство и обхватил меня руками, почти приподняв от пола своим мощным объятием.

— Тетис, — выдохнул он, уткнувшись в мою щеку.

— Ой, — взвизгнула я.

Сет тут же поставил меня на пол, разжал руки и посмотрел на меня с любопытством.

— Машина? Но ведь это было… — Любопытство сменилось удивлением. — Это правда? Ты действительно…

— …человек, — договорила я, беря его за руку. Даже если это объятие болезненно сказалось на моих ребрах, я не хотела терять контакта с Сетом. После недавнего глубокого разлада в отношениях даже легкое прикосновение его пальцев оказывало на меня волшебное действие.

Сет кивнул головой, удивленно и испытующе впитывая меня глазами.

— Они мне рассказали… пытались объяснить. Я понял, но просто не мог… не мог связать концы с концами. Кажется, у меня и сейчас это в голове не укладывается. Ты такая же, как прежде.

— Мне оставили то же тело, — сказала я. — Дополнительный подарок.

— Да, но оно так же совершенно… так же прекрасно. Я не знаю. Я думал, что, став человеком, ты будешь… обыкновенной.

— Погоди, — сказала я, разволновавшись, и нервно провела рукой по волосам. Разговор складывался не так, как я рассчитывала. — У меня, наверное, волосы со сна растрепаны. И макияж размазался.

Сет взял меня за другую руку и мягко притянул к себе.

— Ты выглядишь замечательно.

Я покачала головой и все порывалась произнести хоть одну из своих давно заготовленных речей. — Сет, я так виновата перед тобой. Прости за все, что я…

— Ш-ш-ш, — утешал меня он. — Тетис. Джорджина. Лета. Все хорошо. Тебе не за что извиняться.

Теперь я изумленно выпучила глаза.

— Я должна за все просить прощения. За все, что я тебе сделала…

— Это случилось много жизней назад, — сказал Сет.

— Но это все равно была я, как и в этой жизни.

— Так что же, тебя нельзя простить за это? За то, что ты сделала подростком?

Не знаю, как я перешла от извинений к проклинанию себя, но я это сделала:

— Мы были женаты. Или, вернее, мы с ним. Я нарушила обеты. Я была не права.

— И я был не прав. Или он — раз был так безразличен к твоим чувствам. Мы оба были не правы, Джорджина; оба ошибались много раз. — Сет отпустил мои руки и взял мое лицо в ладони. — И я осмелюсь сказать, мы расплатились за это сполна. Сколько еще нам терпеть наказание? Мы не заслужили прощения?

Я отвернулась, чтобы не залиться слезами. В прошлом году, незадолго до того, как встретилась с Сетом, я обсуждала тот же вопрос с Картером. Он сказал мне: прощение и искупление грехов доступно для всякого, даже для суккуба.