Разоблаченная Изида. Том 1. С комментариями

«Повествование Бернала Диаца де Кастила», одного из сторонников Кортеса, дает нам некоторое понятие о чрезвычайной утонченности и уме народа, который они победили. Но это описание слишком длинное, чтобы приводить его здесь. Достаточно сказать, что ацтеки оказались более чем в одном только отношении схожими с египтянами по цивилизации и утонченности. У обоих народов магия, или сокровенная натурфилософия, культивировалась в высочайшей степени. Добавим к этому, что Греция, «последняя колыбель искусств и науки», и Индия, «колыбель религий», изучали и продолжают изучать ее и практиковать – и кто отважится дискредитировать ее достоинство как предмета изучения и ее глубину как науки?

Никогда не было и не может быть больше чем одна универсальная религия, ибо может быть только одна истина о Боге. Подобно огромной цепи, верхний конец которой, альфа, остается незримо эманирующим из божества, – находящегося in statu abscondito[981] во всех примитивных теологиях, – она окружает наш земной шар по всем направлениям; даже самого темного уголка она не оставляет непосещенным до того, как другой ее конец, омега, не вернется опять на свой путь, чтобы быть принятым обратно туда, откуда он сперва эманировал. На эту божественную цепь нанизан экзотерический символизм всех народов. Разнообразие его форм не в силах повредить его сущности, и под разными идейными типами материальной Вселенной, символизируя оживляющие ее начала, нетленный нематериальный образ духа сущего, руководящего ими, остается тем же самым.

Настолько, насколько человеческий разум в состоянии углубиться в постижение духовной Вселенной, в ее законы и силы, последнее слово было произнесено века тому назад; и если идеи Платона могут быть упрощены ради более легкого понимания, то дух их субстанции не может быть ни переделан, ни удален без нанесения вреда истине. Пусть человечество ломает голову еще тысячи лет; пусть богословие смущает веру и искажает ее, силою навязывая непостижимые догмы в метафизике; пусть наука подкрепляет скептицизм, разрушая шатающиеся остатки духовной интуиции в человечестве демонстрациями своей непогрешимости – вечная истина никогда не может быть разрушена. Мы находим ее последние возможные на человеческом языке выражения в персидском Логосе, Хоновере, или в живом проявленном Слове Бога. Зороастрийский Енох-Верихе тождествен с иудейским «Я есмь»; и «Великий Дух» бедного необразованного индейца есть проявленный Брахма индийского философа. Один из последних, Чарака, индийский врач, про которого говорят, что он жил за 5000 лет до Христа, в своем трактате о происхождении всего, трактате, называемом «Юса», красиво выражается: «Наша Земля, подобно всем светящимся небесным телам, которые нас окружают, есть только один атом огромного Целого, о котором мы высказываем мало понимания, называя его – Бесконечное».

«Есть только один свет, и есть только одна тьма», – гласит сиамская пословица. Demon est Deus inversus, – дьявол есть тень Бога, гласит универсальная каббалистическая аксиома. Мог бы существовать свет, если бы не было первичной тьмы? И разве сияющая солнечная Вселенная вначале не протягивала своих младенческих рук из пеленок темного и мрачного Хаоса? Если христианская «полнота Того, Кто наполняет все и вся» является откровением, то мы должны также допустить, что если существует дьявол, то он должен быть включен в эту полноту и быть частью того, что «наполняет все и вся». С незапамятных времен пытались люди оправдать, обелить божество и отделить Его от существующего зла, и эта цель была достигнута древней восточной философией основанием theodike; но их метафизические воззрения на падшего духа никогда не были искажены созданием антропоморфической личности дьявола, как это впоследствии было сделано ведущими светилами христианского богословия. Личного беса, противодействующего божеству и препятствующего человечеству на его пути к совершенству, следует искать только на земле среди человечества, но не в небесах.