Разоблаченная Изида. Том 2. С комментариями

Более чем когда-либо высокомерная, упрямая и деспотичная, теперь, когда она почти опрокинута современными исследованиями, не осмеливаясь схватиться с мощными приверженцами науки, Латинская церковь вымещает свою злобу на непопулярных феноменах. Деспот без жертвы – слово, лишенное смысла; власть, которая не заботится утверждать себя внешними, хорошо рассчитанными эффектами, подвергается риску, что наконец в ее существовании начнут сомневаться. У церкви нет намерения впасть в забвение древних мифов или терпеть, когда ее авторитетность слишком подвергается сомнению. Поэтому, поскольку наши времена позволяют, она придерживается своей традиционной политики. Оплакивая вынужденное упразднение своего союзника, Святой инквизиции, она из необходимости делает добродетель. Теперь единственные доступные жертвы – это спиритисты. Франции. Недавние события показали, что кроткая «невеста Христова» никогда не упустит случая отомстить беспомощным жертвам.

Успешно разыграв свою роль deus ex machina[14] за спиною французского суда, который не постеснялся ради нее унизить свое достоинство, Римская церковь берется за работу и в 1876 году показывает, на что она способна. Христианский мир получает предостережение, чтобы от крутящихся столов и пляшущих карандашей нечестивого спиритуализма он обратился к божественным «чудесам» Лурда. Тем временем церковные власти не теряют ни дня, чтобы устроить другие, более легкие триумфы, рассчитанные на то, чтобы запугать суеверных до безрассудства. Таким образом, действуя по приказам, духовенство швыряет драматические, если и не очень впечатляющие анафемы с каждой католической епархии; угрожает направо и налево, отлучает от церкви и проклинает. Осознав, наконец, что ее громовые стрелы, направленные даже на коронованные головы, падают вокруг так же безвредно, как молнии Юпитера из оффенбаховских «Calhas»[15], Рим оборачивается в бессильной ярости на принесенных в жертву протеже российского императора – несчастных болгар и сербов. Не смущающийся ни свидетельствами, ни сарказмом, глухой к доказательствам, «ягненок Ватикана» беспристрастно делит свой гнев между либералами Италии, «нечестивыми, чье дыхание отдает вонью тления»[16], «схизматическими русскими сарматами» и еретиками и спиритуалистами., «которые совершают поклонение у бездонной пропасти, где лежит великий Дракон и ждет».

Мистер Глэдстон потрудился составить каталог того, что он называет «цветами красноречия», разбросанными по этим папским разглагольствованиям. Давайте отберем несколько избранных терминов, использованных этим наместником Того, Кто сказал: «Кто же скажет брату своему: “рака”, подлежит синедриону; а кто скажет: “безумный”, подлежит геенне огненной» (Матф. 5:22.)[17]. Они собраны из достоверных бесед. Те, кто выступает против папы, являются «волками, фарисеями, ворами, лжецами, лицемерами, опухшими детьми Сатаны, сынами погибели, греха и разложения, сателлитами Сатаны в человеческой плоти, чудовищами ада, воплощенными демонами, вонючими трупами, исчадиями адовой пропасти, предателями и Иудами, которых ведет дух ада, детьми глубочайших пропастей ада» и т. д. и т. п.; все это благочестиво собрано и опубликовано доном Паскалем де Франциском, которого Глэдстон совершенно заслуженно называет «завершенным профессором подхалимства в духовных вещах»[18].

Так как в распоряжении его Святейшества Папы имеется такой богатый лексикон ругательств, то зачем удивляться, что епископ Тулузский не постеснялся произносить наиболее недостойные измышления о протестантах и спиритуалистах Америки – людях вдвойне неприятных католику – в своей речи, обращенной к епархии:

«Ничто, – говорит он, – не является более обычным в эпоху неверия, чем увидеть, как ложное откровение заменяет собою истинное и умы пренебрегают учениями Святой церкви, чтобы посвятить себя изучению гаданий и оккультных наук».