Разоблаченная Изида. Том II

«Отсюда, поднявшись в среднее пространство, сидит он по правую руку от Ильда-Баофа, но последний его присутствия не осознает, и собирает около себя все души, которые очистились знанием Христа. Когда им будет собран весь духовный свет, какой существует в материи, из царства Ильда-Баофа, тогда спасение будет завершено, и мир будет уничтожен. Таково значение обратного поглощения всего духовного света в плерому или в полноту, откуда он в начале спустился».

Вышеизложенное взято из описания, данного Теодоретом и использованного Кингом в его «Гностиках» вместе с добавлениями от Епифания и Иринея. Но первый дает очень несовершенную версию, составленную частично из описаний Иринея, и частично по своему собственному знанию позднейших офитов, которые к концу третьего века уже слились с некоторыми другими сектами. Ириней также часто их путает, и действительной теогонии офитов никто из них правильно не изложил. За исключением изменений в именах, вышеприведенная теогония является общей для всех гностиков и также для назареев. Офит есть ни что иное, как преемник египетского Кнуфиса, Добрый Змий со львиной лучистой головой, и со дней отдаленнейшей древности считался эмблемой мудрости или, Тота [Thauth], наставника и Спасителя человечества, «Сына Бога».

«О, люди, живите рассудительно… заслуживайте себе бессмертие!» — восклицает Гермес, трижды великий Трисмегист. — «Наставник и водитель человечества, я поведу вас к спасению».

Таким образом, древнейшие сектанты рассматривали Офита, агафодемона, как тождественного Христосу, — змий является эмблемой небесной мудрости и вечности, и в данном случае антитипом египетского Кнуфиса-змия. Эти гностики, самые ранние в нашей христианской эре, считали:

«Что верховный эон эманировал из себя других эонов; один из них, женского пола, Прунникос (похотливость, страстное желание) спустилась в хаос, откуда выбраться уже не могла; она повисла в среднем пространстве, так как была слишком зелеплена материей, чтобы вернуться выше; она также не могла упасть ниже, ибо там не было ничего родственного ее натуре. Тогда она родила своего сына Ильда-Баофа, Бога евреев, который, в свою очередь, произвел семь эонов или ангелов,[185] которые создали семь небес».

В это множество небес христиане верили с самого начала, так как мы находим, что Павел учит о их существовании и говорит о человеке, «восхищенном до третьего неба» [2 Коринф., XIII]. «От этих семи ангелов Ильда-Баоф закрыл все, что было выше его, чтобы они не узнали о чем-то выше, чем он сам.[186] Они затем создали человека по образу своего Отца,[187] но лежащего ничком и ползающего по земле, как червь. Но небесная матерь, Прунникос, желая лишить Ильда-Баофа силы, которой она неумышленно наделила его, вдохнула в человека небесную искру — дух. Немедленно человек встал на ноги, вознесся умственно за пределы семи сфер и прославлял Верховного Отца, Того, который выше Ильда-Баофа. Вследствие этого последний, полный зависти, обратил свои взоры на самый низший слой материи и зачал силу в форме змеи, которую они (офиты) называют его сыном. Ева, послушавшись его, как сына Бога, была уговорена вкусить от плода Древа Познания.[188]

Это самоочевидный факт, что змий «Книги Бытия», который появляется вдруг и безо всякого предварительного введения, должен быть анти-типом арх-дэва, чья голова есть Аш-Мог, «двуногий змий лжи». Если бы библейский змий был лишен своих конечностей до того, как он искушал женщину, вводя ее в грех, то зачем было Богу накладывать на него такое наказание, как «ползать на своем брюхе»? Никто же не станет думать, что он до этого ходил на кончике хвоста.