Разоблаченная Изида. Том II

Нари (Мариама),

Вайю,

Вишну,

Мать,

Вирадж (Брахма),

Сурья,

Шива,

Сын,

и египетская троица как:

Кнеф (или Амон),

Озирис,

Ра (Гор),

Отец,

Маут (или Мут),

Изида,

Изида,

Мать,

Хонс,

Гор,

Малули,

Сын;[258]

в Системе назареев мы имеем:

Ферхо (Иш-Амон),

Мано,

Абатур,

Отец,

Хаос (темные воды),

Спиритас (жен.),

Нетубто,

Мать,

Фетахил,

Ледхайо,

Владыка Иордан,

Сын.

Первая — это сокрытая или непроявленная троица — чистая абстракция. Вторая — эта активная троица или та, которая проявлена в результатах творения, вышедшая из предыдущей — ее духовного прототипа. Третья представляет собою искаженный образ двух других — образ, выкристаллизовавшийся в форме человеческих догм, которые меняются в соответствии с богатством национальной материалистической фантазии.

Верховный Владыка великолепия и света, блестящий, сияющий, раньше которого никакой другой владыка не существовал, называется Корона (венец); Владыка Ферхо, непроявленная жизнь, существовавшая в первом извечно, и Владыка Иордан — дух, живая вода Милосердия [257, т. II, с. 47—57]. Он тот единственный, через которого мы можем быть спасены; и таким образом он соответствует Шехине, духовному одеянию Эйн-Софа или Святому Духу. Эти трое составляют троицу in abscondito. Вторая троица составлена из трех жизней. Первая есть подобие Владыки Ферхо, через которую он проявляется, и этим вторым Ферхо является Царь Света — МАНО (Rex Lucis). Он есть небесная жизнь и свет, и он старше, чем Архитектор неба и земли [257, т. I, с. 145]. Вторая жизнь есть Иш Амон (Плерома), чаша избрания, содержащая зримую мысль Iordanus Maximus — типа (или его доступное пониманию отражение), прообраза живой воды, который есть «духовный Иордан» [257, т. II, с. 211]. Третья жизнь, которая произведена двумя другими, есть АБАТУР (Аб — Родитель или Отец). Это и есть таинственный и ветхий «Старейший из Старейших», «Древний Senem sui obtegentem et grandaevum mundi». Эта последняя третья Жизнь является Отцом Демиурга Фетахила, Творца мира, которого офиты называют Ильда-Баофом [257, т. I, с. 308], хотя Фетахил является единородным, отражением Отца, Абатура, который производит его, вглядываясь в «темные воды»;[259] но Владыка Мано, «Владыка возвышенности, Господь всех гениев», выше, чем Отец, в этом каббалистическом «Кодексе» — один чисто духовный, другой материальный. Так, например, в то время как «единородным» Абатура является гений Фетахил, Творец физического мира, Владыка Мано, «Lord of Celsitude», который является сыном Того, кто является «Отцом всех, кто проповедуют Евангелие», — также производит «единородного», Владыку Лехдайо, «справедливого Владыку». Он является Христосом, помазанником, который изливает «милосердие» Незримого Иордана, Духа Высочайшего Венца.

«В Тайне, „в собрании блеска, освещаемом МАНО, которому искры блеска обязаны своим происхождением“, гении, живущие в свете, „поднялись; они пошли на видимый Иордан и к текучим водам… Они собрались на совещание… и вызвали Единородного Сына нетленного образа, которого невозможно постичь размышлением. Лехдайо, справедливого Владыку, и произошел от Лехдайо, справедливого Владыки, кого жизнь сотворила по его слову“.[260]

Мано является главою семи эонов, которые суть Мано (Rex Lucis), Айар Зиво, Игнис Вив, Лукс, Вита, Аква Вива (живая вода крещения, гений Иордана) и Ипса Вита, глава шести гениев, которые вместе с ним образуют мистическое семь. Мано назареев — это просто копия индусского первого Ману — эманации Ману Сваямбхувы — из которого один за другим исходят шесть других Ману — прототипы последующих людских рас. Всех их мы находим представленными апостолом-каббалистом Иоанном в «семи светильниках огненных, горящих перед престолом, которые суть семь духов Божиих» [Откровение, IV, 5], а также в семи ангелах с семью сосудами. И снова в Фетахиле мы узнаем первоисточник христианской доктрины.

В Откровении Иоанна Богослова сказано:

«Я обратился… и увидел… посреди семи светильников подобного Сыну Человеческому… глава Его и волосы белы, как белая волна, как снег; и очи Его, как пламень огненный; и ноги Его подобны халколивану, как раскаленные в печи» (I, 13, 134, 15).